– Почему? Я тебя разочаровала?

– «Какая она?» – спрашивала я себя, а когда увидела, то чуть не упала в обморок.

– Но почему, мама? Я ведь не сказала и не сделала ничего примечательного, просто оробела перед незнакомыми людьми, только и всего.

– Я вскоре заметила, что ты робеешь, и немного успокоилась. Я была бы довольна, если бы ты оказалась простушкой, смешной и неуклюжей…

– Я ничего не понимаю…

– У меня есть причины страшиться привлекательной внешности, не доверять обаянию, трепетать перед оригинальностью, изяществом и любезностью. Красота и обходительность вошли в мою жизнь, когда я была замкнутой и несчастной, юной и доверчивой, – в общем, измученной гувернанткой, медленно угасавшей от тяжкого труда и беспросветного существования. Тогда, Каролина, я решила, что это подарок Небес. Я поверила обольстителю, пошла за ним и отдала ему без остатка всю себя, свою жизнь и надежды на будущее счастье. Увы, мне суждено было увидеть, как преобразился он у домашнего очага: белая ангельская маска спала, яркий маскарадный костюм – сброшен, и передо мной предстал… О господи, как же я страдала! – Миссис Прайер уткнулась лицом в подушку. – Я ужасно страдала! Никто этого не видел, и никто ничего не знал. Неоткуда было ждать сочувствия, и я не надеялась на спасение.

– Успокойся, мама, все уже миновало.

– Да, но не бесследно. Я училась терпению у Бога, а он поддержал меня в дни тягот. Я содрогалась от ужаса, меня терзали сомнения, но Господь провел меня через все испытания и даровал спасение. Бог избавил меня от мучительного страха и дал в утешение иную, совершенную любовь. Но, Каролина…

– Да, мама?

– Прошу, когда в следующий раз увидишь могилу своего отца, смотри с уважением на высеченное на камне имя. Тебе он не сделал ничего плохого. Он оставил тебе сокровища своей красоты и ни единого недостатка. Все, что ты унаследовала от него, – совершенно, и ты должна быть ему благодарна. Не думай о том, что произошло между ним и мной, и не суди нас. Пусть нас рассудит Бог. А людские законы никогда нас не касались, никогда! Они были неспособны защитить меня, были бессильны, как гнилой камыш, а его не смогли удержать, как не удержал бы лепет безумца. Как ты сказала, все миновало, между нами легла могила. Он спит вечным сном в этой церкви. И этой ночью я скажу ему то, чего раньше никогда не говорила: «Покойся с миром, Джеймс! Смотри! Твой ужасный долг оплачен! Взгляни! Своей рукой я стираю длинный список черных обид. Джеймс, твое дитя искупило все. Твое живое подобие, существо, которое унаследовало от тебя совершенство черт, единственный дорогой подарок, что ты мне сделал. Сегодня она прильнула к моей груди и ласково назвала меня мамой. Муж мой, я прощаю тебя».