Подруги молча глазели.

— Поля мелкая еще, творит глупости. А я только защитить ее хотела.

— Пипец тупая ситуация. Я в шоке, — сказала Игнатьева. — Собственного парня под сестру подложить.

— Есть такое, — Настена раскрыла широко глаза и моргала редко.

— Да я знаю, я сама загнала себя в этот тупик. Но блииин… Он ведь тоже мне подыграл изначально. Мы с ним договорились. А Поля просто пубертатная девчонка.

Настена поглаживала ее по голове. Игнатьева смягчилась. Карина видела ее лицо сквозь слезы. Оно казалось печальным и сочувствующим.

— Но я бы так ничего и не решила, если бы не Зайкин.

Карина опять высморкалась и закивала, заливаясь беззвучными слезами. Вместе с ними выходили те самые душевные токсины, о которых говорила Настенина бабушка и которыми она себя кормила долгое время. Кровь разжижалась. И сознание очищалось от шлаков. И сердцу стало проще. Оно постепенно возвращалось к спокойному ритму.

— Бедный Зайка, как же он тебя любит, — Игнатьева запрыгнула на парапет и задрыгала ножками в розовых колготках с цветочками, став в глазах Карины совсем маленькой.

— Да я знаю, я та еще стерва…

Карина прислонилась к холодному и грязному мрамору, без опоры было сложно стоять ровно. Настена гладила ее взглядом, скрестив руки. Игнатьева отвернулась к реке и задумалась, изучая блестящую гладь между берегами, а потом выдала ровным тоном:

— Думаю… могу тебя понять. У меня тоже есть брат. Он совсем мелкий, семиклассник. Иногда такой кринж творит, я голову ломаю, как его прикрыть.

Девушки умильнулись. Настена распустила руки и тоже подошла к плитам.

— А у меня только старший брат. И я такой кринж не творила. Но если бы он решил продать девственность, я бы, наверное, тоже была против. И не хотела бы, чтоб в первую ночь над ним измывалась какая-нибудь извращенка. Или извращенец.

Карина выдавила смешок. Игнатьева закивала. Пауза дала время всем переварить ситуацию. Молчание облагораживало.

— Вард гораздо благороднее меня. И боюсь, сам он разрулить это не сможет, — Карина поймала растерянный взгляд Настены. — Кто-то должен ему помочь решиться.

— Знать бы еще, на что, — тяжко выговорила Настена и опустила голову. — Я сама не знаю, как правильно. У вас все-таки другая ситуация.

Все трое вздохнули и опять замолчали ненадолго. Каждая смотрела в свою сторону. Карине досталась высокая башня вдалеке, стоящая на окраине города, где они с Зайкиным ругались недавно. Сейчас она красиво сверкала огоньками.

— Но Кара права, решать кто-то должен. Вечно это продолжаться не может. Вард в тупике. Сиран ни о чем не подозревает. Выход есть только у тебя, — Игнатьевой шло быть умной, даже мудрой. Строгое лицо всегда выражало глубокие думы под черепной коробкой, даже если внутри ничего и не водилось.