— Кариша, ты точно не хочешь за меня заплатить? — Зайкин с надеждой смотрел на нее, держа пальцами счет.

— Достал, я тут бедная, — ответила Карина с раздражением, но без смущения.

— Мы все тут бедные, — встряла Игнатьева. — Ты бы хоть предупредил, что здесь такие цены.

Гога с недовольством косился на счет, потом на Зайкина и опять на счет. Настена на калькуляторе высчитывала свою долю, стянув губы трубочкой. Варданян ухмылялся.

— А я сразу сказал, что участвовать буду, только если он за все платит.

— Да ладно?! — в три голоса возмутились Игнатьева, Гога и Настена и метнули заряженные взгляды в Зайкина.

Тот поднял руки.

— Окей, окей. Я оплачу. Всем спасибо за участие.

— С этого стоило начинать, — процедила Игнатьева.

Зайкин состроил рожицу, высунув язык. Подруга ответила ему тем же. Карину пробило на смех. Остальные заразились.

На улице легкие после дымного клуба плотно сжались от непривычно насыщенного кислородом воздуха и заработали с удвоенной силой. Карина буквально заглатывала ртом свежий ветер. Насыщение происходило долго.

Они шли по Невскому бесцельно, но не в сторону метро, а к набережной. Никто не задавал маршрут, все просто шли, куда шлось. Расставаться пока не хотели. Зайкин всех увлек очередной дискуссией на малозначительную тему, но Игнатьева с Гогой активно участвовали. Они втроем шли впереди. Карина шагала в середине строя. Варданян с Настеной специально от всех отстали, но она их слышала, потому что ветер как раз дул в спину.

— Я с Самвелом целовалась, — призналась Настена.

Варданян немного помолчал, прежде чем ответить.

— Ты мне ничего не должна объяснять. Ты мне вообще ничего не должна.

— Но хочу.

Карина специально не оборачивалась, чтобы ее не засекли за подслушиванием, потому в моменты паузы не понимала, что происходит. Так и порывало украдкой глянуть, но держалась.

— Я просто растерялась.

Карина разобрала вздох мужской груди. И сразу затем тонкий, женский.