Взяв Карину за руку, он направился к друзьям. По пути сказал ей держать Настену, а сам встал за Варданяном. Те ничего не замечали, ни их присутствия, ни их уговоров. Зайкин пытался сначала подействовать словами, но кричал в пустоту. Потому схватил Варданяна сзади за плечи и сильным рывком потянул на себя. Карина обняла Настену за талию, чтобы не рыпалась. Оба опешили и издали громкие «Ахи», словно вынырнули из глубины. Варданян сразу вырвался, пару секунд озирался по-звериному и, наконец, обернулся на Зайкина.

— Вард, сам просил следить за тобой.

Кофейные глаза с раскаянием глянули на Настену и зажмурились. Парень резко дернулся вперед, согнувшись пополам, и прорычал.

Карина почувствовала, как подруга вздрогнула и судорожно выдохнула. Ее слабые всхлипывания вибрацией проносились по Карининому телу. Погладив Настену по голове, она положила распухшую от шума голову ей на плечо.

— Давайте, вернемся за стол. Всем надо успокоиться, — предложила Игнатьева и первой направилась в нужную сторону.

На столе давно остыл огромный набор роллов и стейк. Взбитые сливки на Карининой безалкогольной «Пино коладе» спали. Лед в остальных коктейлях растаял полностью. Напитки чуть не вышли за края.

— Я как раз проголодался, — Зайкин облизался на казавшееся не свежим лососевое филе.

— А я ужасно пить хочу, — подхватил Гога и схватил апельсиновый сок. Выдул из горла не меньше половины пачки, за что Игнатьева его поругала.

Варданян с Настеной сели у края последними с поникшими головами. Друг на друга смотреть боялись, но украдкой по очереди поглядывали. Карина им искренне сочувствовала. Раньше всегда смотрела на Настену с упреком, не понимала, как можно так глупо любить, а теперь сама хорошо знала, каково это.

Постепенно еда и отвлеченные разговоры все страсти уложили на дно. Гога все не мог нарадоваться встрече со своим кумиром. Игнатьева с Зайкиным на пару иронизировали над его счастьем. К ним и Варданян со временем подключился, а с ним и Настена.

Самый пик ночи они провели душевно. Все вокруг дребезжало и, казалось, разрушалось, а они, как на пире во время чумы, спокойно обсуждали сериалы и пиццу, причем одно с другим параллельно. Набор роллов ушел под чистую. Стали зариться и на стейк. Зайкину пришлось раздербанить его на неровные куски.

Под утро в зале стало свободнее и тише. Люди либо валялись в полусознании, где было можно, либо целовались по углам, либо оттаптывали ноги до конца на танцполе. Им и музыка уже была не нужна. Грилл, Лелик и Джул попрощались с ними перед уходом. Больше их никто не беспокоил.