– А что с ней?

Он присел рядом с хозяином и улыбнулся.

– Она рожает.

Я округлила глаза и снова посмотрела на морду животного.

– Мирра… Мирра,– ласково зашептал Степан Иванович и подвинулся ближе к кобыле.

– Забинтовать хвост?– спросил Мирон.

– Давай. Я не успел,– гладя кобылу по животу, кивнул тот.– Бинты позади тебя…

Мирра тяжело дышала и часто оглядывалась на свой живот. Её шея и туловище были мокрыми, живот тяжело вздымался, и что-то толкалось изнутри, растягивая его тонкую податливую кожу. Я не верила своим глазам. Никогда не думала, что буду наблюдать подобное.

– Настя, принесите простыни… Там, у входа в комоде лежат,– попросил Степан Иванович.

– Угу,– кивнула, впервые глубоко вздохнув от напряжения.

Бегом бросилась к комоду и чуть не споткнулась, когда другая лошадь в стойле громко фыркнула.

«Да уж, эту поездку я запомню надолго!»– пронеслось в голове.

Схватив стопку тёмных простыней, я поспешила назад.

Мирон и Степан Иванович тихо говорили о чём-то своём, восхищённо и умилённо подбадривая животное, вздрагивающее в родовых муках. Я протянула простыни Мирону и отступила назад.

– Эй, ты чего?– улыбнулся он, положил простыни в чистый угол и поднялся.– Если страшно, не смотри…

– Нет,– покачала головой, хотя ясно начала ощущать дрожь в коленях.

– Тогда смотри, но не делай резких движений и не шуми,– ласково погладил он по плечу и подмигнул так непринуждённо, будто мы всего лишь заглянули в гости на крестины.

Затем Мирон отошёл и присел к Степану Ивановичу. Они стали переговариваться шёпотом и помогать кобыле, очевидно, зная, что делать. Даже Мирон не терялся и под одобрительные кивки хозяина спокойно выполнял его просьбы.

Я, невольно прижавшись к деревянной опоре стойла, потрясённо смотрела на кобылу. А бедняга вдруг подняла голову и посмотрела на меня такими умоляющими глазами, будто просила помощи. Но я точно ничем не могла ей помочь…

Ей было страшно, а мне ещё страшнее: я вспомнила свои роды. Они длились тридцать девять часов. И это было зверски больно! У меня тоже глаза выходили из орбит. И я сочувствовала этому животному. Но с ней рядом хотя бы были мы… Со мной никого не было. Мама не смогла приехать быстро, потому что у неё был огород, время посадок, а роды начались на неделю раньше, чем ожидалось. Муж праздновал повышение где-то на рыбалке с коллегами. Я была совсем одна, растерянна, напугана. Уже тогда я осталась одна вместе с моей девочкой. Стоило бы догадаться, чем это обернётся в будущем. Но кричащим фактам я предпочла слепую надежду на любовь…