— Мне так холодно, Ронан… — мои глаза были такими тяжелыми, что я закрыла их.

— Nyet, — прорычал Ронан, хватая меня за лицо. — Не закрывай, мать твою, глаза.

— Я так устала, — прошептала я, когда летаргия потянула меня вниз. — Не думаю, что…

— Если ты умрешь, Мила, — резко сказал он, — Я отправлю Хаоса в приют для бездомных.

Мое сердце забилось.

— Ты не станешь.

— Я бы так и сделал.

Когда машина остановилась, Ронан не стал терять ни секунды. Он поднял меня и понес в больницу. Я видела, как врачи и медсестры бросились к нам и начали задавать вопросы по-русски. Я не могла ничего понять, кроме того, что угрожал Ронан, когда холодная невесомость поглотила меня — как будто смерть тянула, тянула, подгоняла меня.

— Не делай этого с Хаосом, — слабо взмолилась я, прерывая медиков.

— Не умирай, и я не стану, — ответил он, следуя за докторами по коридору.

Он был несправедлив.

— Ронан…

Слеза скатилась вниз по моей щеке.

Он вытер ее, его тон был грубым.

— Таковы условия. Выбирай сама.

Как я могла выбрать, чтобы не умереть? Сегодня может быть мой день, и даже Дьявол не сможет остановить судьбу. Возможно, у меня никогда не было семьи или любви, о которой я всегда мечтала, но, по крайней мере, я могла сказать, что сделала все, что могла.

Ронан положил меня на каталку, и медсестра втолкнула меня в операционную. Когда хирург попытался остановить Ронана, он вытащил пистолет и направил его в голову доктора.

— Yesli ona umret, ty tozhe umresh,[133] — прорычал он.