Однако их ладони не закрывают прикрепленные к груди у обоих значки «Я ЗА ФЕМИНИЗМ». Значок Лена особенно притягивает внимание, потому что слова «ЗА ФЕМИНИЗМ» заклеены малярным скотчем, на котором маркером написано «ШЛЮХА».

Я поглядываю на Джеймса, который, что подозрительно, как будто ничуть не удивлен.

– Слушай, – шепчу я, – что происходит?

– Подожди и увидишь, – таинственно отвечает он.

Так что уже третий раз в этом году я слушаю утренние объявления очень внимательно. Конечно, у меня в голове не задерживается ни один факт из того, что зачитывают Лен и Серена. Все это время я будто на иголках, жду, что будет дальше.

– Ну что ж, Лен, – наконец говорит Серена, – я слышала, у тебя сегодня особое объявление?

– Да, – отвечает он, кивая. На экране он выглядит не таким симпатичным, как в жизни, но даже просто увидеть его в телевизоре достаточно, чтобы мое сердце забилось быстрее. – В общем, я уверен, вы все знаете, что недавно сотрудники «Горна» выбрали меня на пост главного редактора на следующий год.

Теперь окружающие начинают коситься в мою сторону. Я делаю вид, будто не замечаю.

– Многие выразили несогласие с моей кандидатурой, и часто весьма обоснованно.

Лен прочищает горло, и в голосе звучит непривычная неуверенность. Пальцами он зарылся в волосы. Теперь мое любопытство по-настоящему на пределе.

– Я согласен, что в Уиллоуби действительно было недостаточно девушек на важных постах, особенно в качестве школьного президента и главреда «Горна». Процент девушек на этих должностях до нелепого низкий, и мне жаль, что я никак не помог выровнять баланс. Потому что суть феминизма, вопреки расхожему мнению, не в ненависти к таким парням, как я. Она в том, чтобы вместе стремиться к равноправию. – Теперь он смотрит в камеру ровным немигающим взглядом. – Тем не менее я решил отказаться от поста главреда не только по этой причине.

Ребята начинают перешептываться, и даже мистер Пхам на минуту перестает проставлять отметки за тест.

– Я отказываюсь, потому что это я опубликовал манифест Элайзы Цюань на главной странице «Горна». Это поступок, непозволительный для главного редактора школьной газеты, и грубое нарушение журналистской этики. Что уж говорить, я наделал немало глупостей. – Он прячет руки в карманы. – Так что я прошу прощения. За все. И я не могу занять эту должность, потому что это было бы неправильно.

Он снова смотрит прямо в камеру, и кажется, будто он глядит точно мне в глаза.

– Спасибо, Лен, – невозмутимо говорит Серена, словно она участвует в совершенно обычной утренней трансляции. – Чтобы признать свою неправоту, требуется немало смелости, и ты сделал это очень достойно. – Она направляет на камеру проницательный взгляд, который, странное дело, тоже как будто адресован именно мне. – Впрочем, я хотела бы еще кое о чем тебя спросить.