Порой она совершенно спокойно могла жить с этим человеком, несмотря на его ужасную привычку не позволять никому в его присутствии лгать, притворяться или выражаться напыщенно. Ретт терпеливо выслушивал жену, когда она рассказывала ему, как идут дела в магазине и в салуне, во что обходится питание заключенных, и потом давал дельные советы. Он мог часами танцевать на вечеринках, которые она так любила, и знал несметное количество неприличных анекдотов, которые рассказывал ей, когда редкими вечерами они оставались одни за столом, попивая кофе с коньяком. Скарлетт обнаружила, что он может дать ей все, чего она ни пожелает, ответит на любой ее вопрос, но только если она будет с ним откровенна, в противном случае, как бы она ни старалась, как бы ни намекала, на какие бы женские хитрости ни пускалась, все было напрасно. Он имел неприятную привычку мгновенно уличать ее и потом грубо высмеивать.

Размышляя над вежливым безразличием, с которым он обычно к ней относился, Скарлетт часто удивлялась (не слишком, впрочем, утруждая себя нахождением ответа), почему он взял ее в жены. Мужчины вступают в брак ради любви, создания семейного очага, детей или денег, но она подспудно чувствовала, что Реттом руководило нечто другое. Он определенно не любил ее. Он называл ее роскошный дом архитектурным кошмаром и говорил, что предпочел бы жить в хорошем отеле, чем в нем. В отличие от Чарльза и Фрэнка он ни разу не завел разговор о детях. Как-то раз Скарлетт кокетливо спросила Ретта, почему он женился на ней, и пришла в бешенство, когда он весело ответил: «Я женился на тебе потому, что ты, моя дорогая, – мое любимое домашнее животное».

Нет, Ретт не женился на ней, руководствуясь обычными причинами, по которым мужчины женятся на женщинах. Он женился на ней, потому что хотел ее и добиться этого не мог никаким другим способом. Он так и заявил в тот вечер, когда делал ей предложение. Он хотел ее, точно так же, как раньше хотел Красотку Уотлинг. Вывод, что и говорить, неприятный, даже оскорбительный. Однако они заключили сделку, и Скарлетт со своей стороны была довольна ею, надеясь, что доволен и Ретт, хотя не так уж важно, доволен он или нет.

Однажды, после визита к доктору Миду по поводу несварения желудка, Скарлетт узнала неприятную весть, от которой уже невозможно было отмахнуться. Вечером с горящими ненавистью глазами она влетела в спальную и сообщила мужу, что у нее будет ребенок.

Ретт, в шелковом халате, сидел и сквозь облако дыма молча слушал жену, пристально глядя в ее лицо. Судя по его напряженной позе, он ждал от нее чего-то для него важного. Не замечая этого, полная негодования и отчаяния, Скарлетт продолжала: