– Ты не проснешься, пока Бонни не закричит, а проснувшись, дашь ей подзатыльник, – констатировал он.

Скарлетт раздражало, что муж придает слишком большое значение ночным кошмарам дочки, но она считала, что в конце концов все образуется и она переведет Бонни обратно в детскую. Все дети боятся темноты, и единственное средство справиться с этим – твердость. А Ретт просто проявляет упрямство, выставляя ее плохой матерью за то, что она выгнала его из своей спальни.

Он ни разу не переступил порог ее комнаты, ни разу не дернул ручку двери с того самого дня, когда она заявила, что больше не хочет иметь детей. Пока страхи Бонни не заставили Ретта сидеть дома, она почти не видела мужа за обеденным столом. Порой он где-то пропадал всю ночь, и Скарлетт, лежа с открытыми глазами за запертой на замок дверью, прислушивалась на рассвете к бою часов, размышляя над тем, где это его носит. Невольно на ум приходило брошенное им: «Есть другие кровати, моя дорогая!» Эта мысль заставляла Скарлетт корчиться от досады, но она ничего не могла поделать. Любые ее слова могли обернуться неприглядной семейной сценой, и тогда Ретт непременно припомнил бы ей и закрытую дверь, и Эшли, который мог иметь к этому прямое отношение. Ну конечно же глупое поведение мужа, связанное с тем, что Бонни не может спать в темной комнате, есть не что иное, как гадкий способ расквитаться с ней.

Она не отдавала себе отчета в том, что Ретт превыше всего заботился о здоровье девочки, ради которой он готов был пожертвовать всем, пока не наступила ужасная ночь, о которой в доме еще долго вспоминали с содроганием.

В тот день Ретт встретил знакомого контрабандиста. Мужчинам было что вспомнить. Где они говорили и пили, Скарлетт не знала, но подозревала, что встреча отмечалась у Красотки. Муж не пришел днем погулять с Бонни, не появился он и к ужину. Несмотря на бесконечные уговоры, Бонни в ожидании отца весь вечер просидела у окна, горя желанием показать ему свою коллекцию покалеченных жуков и тараканов, вконец раскапризничалась, и укладывать ее спать пришлось Лу.

То ли служанка забыла зажечь лампу, то ли та выгорела – точно никто не знал, но когда Ретт, наконец, в явном подпитии вернулся, дом был охвачен волнением, а крики Бонни слышны были даже на конюшне. Ночью девочка проснулась в темноте и стала звать отца, а его не оказалось. В детском воображении сразу возникли все ведомые ей одной страхи и ужасы. Ни увещевания, ни ярко вспыхнувшие лампы, принесенные Скарлетт и слугами, не могли успокоить ребенка, и Ретт, перепрыгивающий через три ступеньки, походил на человека, который только что повстречался со смертью.