Скарлетт небрежно повернулась и направилась к двери, но взрыв смеха за спиной остановил ее. Она обернулась и увидела, как Ретт, пошатываясь, направляется к ней. Проклятье, только бы он перестал так ужасно смеяться! Что смешного он нашел во всем этом? Пятясь, она уперлась спиной в стену. Подойдя к жене, Ретт тяжело опустил руки на ее плечи, прижав к стене.

– Перестань смеяться!

– Я смеюсь, потому что мне жаль тебя.

– Жаль… меня? Себя пожалей.

– Да, моя очаровательная дурочка, мне жаль тебя, и Бог тому свидетель. Мой смех тебе неприятен, не так ли? Признайся, ты не можешь терпеть ни когда над тобой смеются, ни когда тебя жалеют?

Ретт перестал смеяться и, до боли сдавив плечи Скарлетт, приблизил к ней перекошенное лицо, и она, ощутив тяжелый запах коньяка, отвернулась.

– Думаешь, что я ревную? – спросил он. – А почему бы и нет? О да, я ревную к Эшли Уилксу. Почему бы нет? Только ничего не надо мне объяснять. Я знаю, что физически все эти годы ты оставалась мне верна. Ты это хотела мне сказать? Я и без тебя знал. Все эти годы. Как мне удалось узнать? К твоему сведению, мне знакома порода, к которой принадлежат Эшли и ему подобные. Я знаю, что он порядочный человек. Чего, моя прелесть, я не могу сказать о тебе… равно как и о себе, между прочим. Мы с тобой люди непорядочные, у которых нет чести, ведь так? Потому-то мы и цветем, подобно вечнозеленому лавру.

– Отпусти меня. Я не хочу стоять тут и выслушивать твои оскорбления.

– Я не оскорбляю тебя. Наоборот, я восхваляю твою плотскую добродетель. И меня не обведешь вокруг пальца. Ты, Скарлетт, принимаешь мужчин за дураков. А это всегда опасно – недооценивать силу и ум противника. Я не дурак. Ты думаешь, я не догадывался, что, лежа в моих объятиях, ты в это время думала об Эшли Уилксе?

От удивления и испуга Скарлетт даже открыла рот.

– Приятная штука… да. Хотя на самом деле – ужасная. Все равно что лежать втроем в кровати, где место только двоим. – Ретт встряхнул ее за плечи, икнул и насмешливо улыбнулся. – Ну конечно, ты была мне верна, потому что не принадлежала Эшли. Но, черт возьми, я не против того, чтобы он обладал твоим телом. Я знаю, как мало значат тела… особенно женские. Но я совершенно против того, чтобы ему принадлежало твое сердце, моя милая, и твоя глупая, упрямая, бессовестная душа. Твоя глупая душа ему, дураку, не нужна, а мне не нужно твое тело. Женщины дешево мне обходятся. А мне нужно твое сердце вместе с душой, хотя они никогда не будут моими, точно так же, как душа Эшли никогда не достанется тебе. Вот почему мне жаль тебя.