– Ты знал? Тебе определенно она не сообщала!

– Ей и не нужно было мне сообщать. Я знал. Она была… светилась от счастья последние два месяца, и я понял почему.

– Но, Ретт, доктор предупредил, что второй ребенок убьет ее!

– Он и убил ее, – сказал Ретт и, повернувшись к кучеру, бросил: – Черт, ты не мог бы ехать быстрее?

– Но, Ретт, она не может умереть. Я… я не умерла, а я…

– У нее нет твоей выносливости. Она вообще никогда не была выносливой. У нее вообще нет ничего, кроме доброго сердца.

Экипаж подкатил к невысокому скромному дому, и Ретт помог Скарлетт выйти из кареты. Дрожа от испуга, в приступе одиночества она схватила его за руку:

– А ты, Ретт, не войдешь?

– Нет, – ответил он, садясь в экипаж.

Скарлетт поспешно поднялась по ступенькам парадного крыльца и распахнула дверь. В комнате, где тускло мерцала лампа, она увидела Эшли, тетю Питти и Индию. «Что здесь делает Индия? – подумала Скарлетт. – Мелани запретила ей переступать порог этого дома». При появлении Скарлетт все три женщины встали; тетя Питти кусала губы, чтобы унять дрожь; Индия горестно уставилась на нее, но в ее глазах не было ненависти; Эшли, как лунатик, медленно приблизился к Скарлетт и, положив ладонь на ее руку, проговорил:

– Она спрашивала о тебе. Она спрашивала о тебе.

– Я могу ее видеть? – спросила Скарлетт, поворачиваясь к закрытой двери, ведущей в комнату Мелани.

– Нет. У нее сейчас доктор Мид. Я рад, Скарлетт, что ты приехала.

– Я примчалась с первым же поездом. – Скарлетт сняла шляпу и накидку. – Поезд… Ей правда… Скажи, сейчас ей лучше, да, Эшли? Отвечай! Не смотри так на меня! Ей правда…

– Мелли все время спрашивает о тебе, – сказал Эшли и посмотрел на нее, и в его глазах она прочитала ответ на свой вопрос.

Сердце Скарлетт замерло, и страшное подозрение закралось в душу. «Это неправда, – принялась она убеждать себя, стараясь преодолеть страх. – Доктора иногда ошибаются. Я не должна верить в худшее. Я не могу позволить себе верить в худшее. Если я поверю, у меня начнется истерика. Надо переключиться на что-то другое».

– Я не верю! – громко произнесла она, вызывающе глядя на скорбные лица, как бы ожидая от них опровержения. – И почему Мелани мне ничего не сказала? Знай, я ни за что бы не поехала в Мариетту!

Эшли очнулся, и в его глазах отразилась мука.

– Она не говорила никому, а тебе тем более, Скарлетт. Боялась, что если ты узнаешь, то примешься ругать ее. Она хотела подождать до трех… убедиться и удивить всех, чтобы потом вместе посмеяться над ошибками докторов. Она так радовалась. Сама знаешь, как она любила детей… и как мечтала о маленькой девочке. Все шло нормально, пока… неизвестно почему…