Но шли месяцы, а за ними годы, и постепенно появилась легкая неудовлетворенность. Сперва она пыталась игнорировать это ощущение – в конце концов, ей-то на что жаловаться? Да она в восторге от своей жизни. К тому же свободные часы она посвящала волонтерской работе в школе Мары и в «Доме взаимопомощи» – местном центре поддержки для женщин, оказавшихся в беде. И еще оставалось время на разные творческие мастерские.

Эти занятия не помогали заполнить внезапно открывшуюся пустоту внутри, но так она хотя бы чувствовала себя важной, полезной кому-то. И пусть любимые люди – Джонни, мама, Талли – без конца твердили, что ей, похоже, хочется чего-то большего, она предпочитала их не слушать. Куда проще сосредоточиться на настоящем, на заботе о дочери. Будет еще время пуститься на поиски своего призвания.

Стоя у окна гостиной во фланелевой пижаме, Кейт вглядывалась в не успевшую пока рассеяться темноту двора. Даже в полумраке было видно, что по веранде и песку на пляже разбросаны игрушки: куклы, плюшевые медведи. Трехколесный велосипед беспомощно лежит на боку. На волнах прибоя покачивается розовая машинка для Барби.

Мотнув головой, Кейт отвернулась от окна и включила телевизор. Когда Мара проснется, надо ей сказать, чтобы все собрала. А она, конечно, закатит истерику.

Телевизор глухо щелкнул, экран загорелся. Под мрачным лицом Бернарда Шоу[109] светился баннер «ЭКСТРЕННЫЕ НОВОСТИ». На заднем плане сменяли одна другую фотографии принцессы Дианы.

– Повторю для тех, кто только что подключился, – сказал Бернард, – из Франции получено официальное подтверждение: принцесса Диана мертва…

Кейт вперила в экран непонимающий взгляд.

Принцесса. Их принцесса. Мертва?

Зазвонил телефон. Не отрывая глаз от телевизора, Кейт взяла трубку:

– Алло?

– Новости видела?

– Это правда?

– Я в Лондоне, буду делать репортаж.

– О боже.

На экране все так же мелькали снимки Дианы: вот она, совсем юная и застенчивая, в клетчатой юбке и короткой куртке, смотрит в пол; а вот беременная – столько на лице надежды, столько счастья; повзрослевшая и элегантная Диана в шикарном платье с открытыми плечами танцует с Джоном Траволтой в Белом доме; Диана с сыновьями хохоча несется с горки в Диснейленде; а вот она одна, в больнице на другом краю света, держит на руках истощенного чернокожего младенца.

Всего несколько фотографий, а перед глазами вся жизнь человека.

– Как быстро все может кончиться, – сказала Кейт скорее себе, чем Талли, не сразу заметив, что перебила ее на середине фразы. – Она ведь едва начинала жить для себя.

Может, слишком поздно начинала, слишком долго ждала? Кейт знала, как это пугает – видеть, что дети растут, ежедневно провожать мужа на работу, а потом мучительно пытаться решить, чему посвятить жалкий клочок жизни, которым тебе позволено распорядиться самостоятельно.