Снова кадры на экране: принцесса Диана на каком-то приеме, машет толпе, и тут же – ворота одного из дворцов, возле которых уже скопились цветы, принесенные в память о принцессе. Жизнь может измениться в одночасье. Когда Кейт об этом забыла?

– Кейти? Ты в порядке?

– Я, наверное, пойду на писательские курсы в нашем универе, – медленно ответила она. Слова приходилось едва ли не клещами тянуть.

– Серьезно? Круто. Ты офигенно пишешь.

Кейт промолчала. Откинувшись на спинку дивана, она все смотрела на экран и сама удивилась, когда почувствовала, как по щекам заструились слезы.

О принятом решении она почти сразу же пожалела. То есть нет, жалела она не о решении, а о том, что рассказала Талли, которая рассказала маме, которая рассказала Джонни.

– По-моему, это отличная идея, – заметил Джонни несколько вечеров спустя, когда они смотрели телевизор, лежа в кровати. – Я тебе готов во всем помогать, только скажи.

Кейт захотелось вывалить на него миллион причин, почему она не будет успевать заниматься. У него, как и у Талли, вечно все просто, будто жизнь – это блюдо дня в ресторане: заказал, расплатился, и готово. Она-то знала, что все куда сложнее, помнила, каково это – упереться в то, что ты недостаточно хороша.

Но ведь не будешь вечно лгать себе и выдумывать отговорки. Каждый день, когда Мара уходила в школу, помахав на прощанье, Кейт оставалась одна в опустевшем доме, среди опустевшего времени. Уборкой да готовкой это время не заполнить.

Так что одним теплым сентябрьским днем, отвезя Мару в школу, она поехала на причал и, переправившись через залив на пароме, влилась в бесконечный поток машин на улицах Сиэтла. В половине одиннадцатого утра она оставила автомобиль на гостевой парковке университета, дошла до здания администрации и записалась на начальный курс для авторов художественной литературы.

А всю следующую неделю сходила с ума от страха.

– Я не справлюсь, – ныла она в день начала занятий, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.

– Справишься, – сказал Джонни. – Мару в школу я отвезу, чтобы ты не переживала, что опоздаешь на паром.

– Я найду о чем еще попереживать.

Он с улыбкой наклонился, поцеловал ее в щеку.

– Давай вытаскивай свою задницу из постели.

Все утро Кейт двигалась словно на автопилоте: принять душ, одеться, собраться.

По пути в университет она не переставала думать: «Куда меня несет? Мне тридцать семь, какой, к черту, колледж?»

В аудитории, кроме нее, не оказалось ни одного человека старше тридцати, даже преподаватель был моложе.