– Судя по твоему виду, выпить тебе не помешает.

Кейт подняла глаза. Рядом стояла Талли – в черных джинсах и белом свитере из ангорки с вырезом лодочкой. Несмотря на безупречную прическу и макияж, выглядела она усталой. И явно нервничала.

– Ты еще здесь?

– Думала, я уеду и брошу тебя? – Она попыталась улыбнуться, но вышло неправдоподобно. – Я тебе чаю взяла.

Кейт уставилась на пенопластовый стаканчик. Наверняка ведь ее любимый «Эрл Грей», и сахара в нем ровно столько, сколько нужно.

Только таким способом Талли умела извиниться за свой поступок. Кейт понимала, что если примет сейчас этот чай, то придется забыть обо всем: о предательстве, о пощечине – притвориться, что этого не было, вернуться на знакомую накатанную колею, давным-давно соединившую их жизни. Ни о чем не жалеть, не держать зла. Снова сделаться Талли-и-Кейт – настолько, насколько позволит взрослая жизнь.

– Репортаж получился хороший, – сказала она ровным голосом.

Взгляд Талли умолял: прости, пойми, но вслух она сказала только:

– На той неделе я начинаю вести утренние новости. Пока на замену, а там посмотрим.

«Так вот за что ты меня продала», – подумала Кейт, но тут же поняла, что произнести это вслух ни за что не решится. Вместо этого она сказала:

– Поздравляю.

Талли протянула ей стаканчик:

– Возьми, Кейти. Пожалуйста.

Кейт долго смотрела на нее, не говоря ни слова. Она страшно хотела, чтобы Талли извинилась по-настоящему, но и сама понимала, что не дождется даже короткого «прости». Так уж Талли устроена. Бог знает почему – надо думать, Дымка постаралась, – но Талли никогда не умела просить прощения. Такой вот странный шрам остался от душевных ран, нанесенных еще в детстве. После долгой паузы Кейт приняла стакан из ее рук.

– Спасибо.

Лицо Талли расплылось в улыбке. Она села рядом с Кейт и, не успев даже стул придвинуть к столу, начала говорить. Уже через несколько минут они обе смеялись в голос. Так уж бывает с лучшими подругами. Они как сестры или мамы – порой бесят, порой расстраивают, порой разбивают сердце, но всякий раз, стоит случиться беде, они тут как тут, могут поддержать и рассмешить даже в самую трудную минуту.

Глава двадцать вторая

Глава двадцать вторая

Ничего хорошего этот год им не принес, и все же Кейт ни на минуту не забывала, что все могло сложиться куда хуже. В первые месяцы после возвращения из Германии она едва узнавала в этом почти чужом человеке своего мужа. Его мозг восстанавливался медленно, и он нередко выходил из себя, когда в очередной раз не мог вспомнить слово или уцепиться за промелькнувшую в голове мысль. Кейт провела много часов в реабилитационном центре: иногда участвовала в занятиях Джонни с врачами, иногда просто ждала его в вестибюле, держа Мару на руках.