После съемок Талли, как обычно, осталась пообщаться с поклонниками. Фотографировалась, раздавала автографы, слушала бесконечные рассказы о том, как изменила чью-то жизнь. Этот час неизменно оказывался лучшим за весь день.

Едва она вернулась в кабинет, ожил динамик внутренней связи.

– Таллула? Там некая Кейт Райан на первой линии.

У Талли екнуло сердце, и она тут же разозлилась на себя за нелепую надежду.

Подойдя к своему огромному столу, она щелкнула кнопкой.

– Спроси, по какому вопросу.

Секретарша на мгновение отключилась и тут же вернулась:

– Миз Райан говорит, что вам придется взять трубку и самой это выяснить.

– Передай ей, чтоб шла в жопу.

Едва произнеся эти слова, Талли захотела взять их обратно, но уступать она не умела никогда. После их с Кейт разрыва ей приходилось постоянно подпитывать свою ярость, просто чтобы оставаться на плаву. Иначе одиночество ее доконало бы.

– Миз Райан говорит, цитирую: «Передайте этой засранке, чтобы кончала протирать штаны от-кутюр на своем бессовестно дорогом кожаном кресле и подошла уже к телефону». Также она говорит, что вы выбрали плохой день, чтобы выеживаться, и, если продолжите в том же духе, она продаст журналистам те ваши фотографии с неудачной химией.

Талли едва не улыбнулась. И как у Кейт получилось всего двумя предложениями вернуть ее на много лет назад, счистить осадок, оставленный множеством ошибочных решений?

Она подняла трубку:

– Ты сволочь, и я все еще на тебя злюсь.

– Ну разумеется, нарцисс ты наш. Я не для того звоню, чтобы извиниться, но это уже не имеет значения.

– Еще как имеет. Раньше надо было звонить…

– Я в больнице, Талли. «Сэкред-Харт». Четвертый этаж, – сказала Кейт. И повесила трубку.

– Да быстрее же! – поторопила Талли водителя по меньшей мере в пятый раз за пять кварталов.

Едва машина остановилась у входа в больницу, она выскочила наружу и побежала к стеклянным дверям, которые открылись не сразу, на секунду задержав ее. В вестибюле ее немедленно окружили. Обычно она закладывала в расписание так называемую поддержку фанбазы – отводила по полчаса в любом общественном месте, чтобы пообщаться с поклонниками, – но сейчас времени не было. Протиснувшись сквозь толпу, она кинулась к регистратуре: