– Дон, – начинает он, – то, что ты сказала там, наверху… – Он останавливается при виде прижатого к моему уху телефона, понимая, что мое «да» предназначено кому-то другому.
– А это еще кто? – спрашивает Брайан.
Я не свожу глаз с Уайетта. Судя по его напряженному виду, он догадывается, с кем именно я разговариваю.
– Да так, никто, – отвечаю я, и лицо Уайетта сразу же становится замкнутым.
– Мне нужно идти, – говорю я в трубку, и связь прерывается.
Мы с Уайеттом застываем в неловких позах, не понимая, что сказать и что сделать. Уайетт пришел ко мне, потому что ему не спалось. Я позвонила Брайану по той же самой причине.
Но какое, собственно, это имеет значение?
Я убираю телефон в карман штанов:
– Ну, я была… я звонила домой.
– Прости, что помешал. – Эти слова звучат настолько формально, что наводят на мысль о рве вокруг неприступного замка.
Уайетт кивает, дверь с тихим щелчком закрывается.
Уайетт уехал еще до 4:30, отправившись на раскопки приветствовать Мостафу и организовать сегодняшний рабочий день. Интересно, а спал ли он вообще?
Интересно, быть может, он сейчас, как и я, прокручивает в голове отрывки из нашего ночного разговора?
Диг-Хаус притих, атмосфера наэлектризована. Мы второпях завтракаем, быстро собираем снаряжение и спешим к гробнице. Сегодня особенный день, и опаздывать никому не хочется.
На раскопе я сразу же вижу Уайетта. Он стоит в ярком свете прожектора, работающего от генератора. Уайетт склонился над бумагой в руках Мостафы, но, услышав нас, поднимает глаза.