– Конечно, – сказала я.

– Bien, bien[51], – сказал Tío Рикардо. – Думаю, нам следует пригласить мистера Финкасла посторожить вход на лестницу.

– Я помогу описать артефакты, – сказал Абдулла.

Мой дядя кивнул, и мы по очереди прошли обратно через две комнаты и поднялись по потайной лестнице, каждый со своим заданием.

Той ночью, когда все в лагере спали, ко мне пришла мама. Я сидела на своем спальном мешке, беспокойно теребя простыни, пока по ту сторону занавески не показался ее силуэт, освещенный мягким светом луны. Она отодвинула ткань и вошла внутрь. На ней снова была темная одежда: длинное черное платье и двубортный жакет, скрывающий ее хрупкую фигуру. Мама обмотала голову шарфом, закрыв волосы и бóльшую часть лица.

Я встала и подняла указательный палец. Показала в направлении комнаты Уита. Mamá сразу все поняла и поманила меня за собой на улицу. Молча повела в другой конец острова. Луна, висевшая высоко в небе, освещала наш путь. Несколько раз мама останавливалась, чтобы проверить, не угрожает ли нам опасность. Дежурить должен был мистер Финкасл, но даже он уже лег спать. Наконец мы достигли берега реки, и Mamá замедлила шаг.

Затем она повернулась и крепко обняла меня. От нее пахло по-другому, не знакомым цветочным парфюмом, который всегда напоминал мне о ней. Здесь, в Египте, ее аромат был более землистым. Я все еще не могла поверить, что моя мать жива и что она нашла меня. Мне несказанно повезло. Я получила второй шанс, когда уже не надеялась на него.

– Сегодня что-то произошло, – пробормотала Mamá. – Все вы много времени провели в храме. Почему?

Я облизнула пересохшие губы.

– Это я виновата. Я почувствовала магию, ошеломляющую, мощную. Я привела их прямо к ее могиле.

Моя мать словно окаменела.

– Клеопатру нашли.

Я печально кивнула.

Mamá повернулась к Нилу, наблюдая, как течение проносится мимо нас. Миллионы звезд мерцали в кромешной ночной тьме, отражаясь на водной глади.