Мой дядя разочарованно застонал.

Абдулла удивленно хмыкнул и наклонился, показав на маленькую плитку у земли, на которой было выбито изображение сокола.

– Это Гор.

– Сын Цезаря и Клеопатры – Цезарион! – сказал Tío Рикардо. – Иногда его ассоциировали с ребенком Изиды.

– Клеопатра, Цезарион и Марк Антоний, – сказал Абдулла. – Вот кто находится за этой стеной. Давайте нажмем только на эти плитки.

Мой дядя покорно кивнул. Но и после этой комбинации стена не поддалась.

– А что, если нажать на все плитки одновременно? – предложила я. – Потому что они похоронены вместе.

Абдулла одобрительно кивнул, и у меня потеплело на сердце.

– Все вместе. На счет «три».

– Waahid, itnein, talaata, – сказал Уит.

Мы надавили на плитки. Наградой нам стал громкий щелчок, за которым последовал протяжный стон камня, впервые за две тысячи лет сдвинувшегося с места. Появились очертания двери, края которой повторяли квадратную форму плитки. Абдулла в последний раз толкнул стену, и она подалась вперед. Воздух вырвался наружу, заключив нас в теплые объятия. Пламя свечей затрепетало, но выдержало натиск.

Я посмотрела на Абдуллу, но его не смутило произошедшее. Казалось, он ожидал этого. Возможно, в том, чтобы открыть гробницу впервые за две тысячи лет, не было ничего необычного.

Tío Рикардо взял факел и протянул его Абдулле. Тот вошел первым, мой дядя последовал за ним. Уит жестом предложил мне присоединиться к ним.

Сделав глубокий вдох, я вошла в гробницу.

CAPÍTULO VEINTICINCO Глава 25

CAPÍTULO VEINTICINCO

Глава 25