– В обеденный зал, – повторил Уит. – Как любезно с его стороны.

– Тебя это беспокоит?

Он пожал плечами.

– Нет, Оливера. С чего бы это?

Возможно, его слова прозвучали небрежно, но я заметила, как слегка напряглись уголки его рта. У меня отвисла челюсть.

– Ты ревнуешь.

Уит хохотнул.

– Чертовски маловероятно.

– Должна признать, я удивлена твоим поведением, – сказала я. – Или ты думал, я не вижу, что ты глаз с меня не сводишь?

– Ваш дядя просил присмотреть за вами, – огрызнулся Уит. – Если я и смотрю, то только для того, чтобы убедиться, что вы не попадете в беду.

– Я и сама прекрасно справлюсь, – с легкой обидой ответила я.

– Ха, – фыркнул он себе под нос.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, и я чувствовала, как от Уита волнами исходило разочарование. Я вскинула бровь, призывая его объясниться. Несколько невыносимо долгих секунд он упорно молчал. Затем, гораздо более спокойным голосом, спросил:

– Так вы хотите получить свое письмо или нет?

Я протянула руку.

Только два человека знали, где искать меня в Египте, и я представляла, что они почувствовали, когда я уехала не попрощавшись. Я оставила записку, но могла только догадываться, как отнеслась к этому моя тетя. Меня мучило чувство вины. За тетю я не слишком переживала, но мне пришлось оставить кузину, и эта мысль наполняла меня сожалениями. Если бы я рассказала Эльвире о своих планах, она захотела бы поехать со мной. Тогда моя тетя любой ценой попыталась бы вернуть ее. Я не могла рисковать.

– Отдай его мне.

Уит порылся в кармане и вытащил два конверта. Бегло изучил оба и протянул мне мой, а другой с хмурым видом сунул обратно. Я узнала аккуратный и чопорный почерк моей тети. Ее первое письмо я так и не прочитала и, честно говоря, даже не помнила, куда его положила. С тех пор как мы уехали из Каира несколько недель назад, оно не попадалось мне на глаза. С содроганием я опустила конверт на страницы своего блокнота для рисования.

Уит приподнял брови.

– От кого это?