Но это стало высшей мерой наказания. Я встретилась взглядом с Tío Рикардо и обнаружила, что он наблюдает за мной. В его карих глазах мелькнул намек на вызов, подтвердивший мои подозрения.

Внимание Эльвиры переключилось на сопровождавшего нас мускулистого мужчину. Она пристально посмотрела на Уита, и ее зеленые глаза одобрительно блеснули. Уит отвесил ироничный поклон, его хитрый вид напомнил мне о сцене на причале Александрии несколько недель назад. Он снова надел маску, и я сомневалась, что когда-нибудь вновь увижу его истинное обличье.

– Я должен найти для вас двоих шаперонку, – продолжил мой дядя. – Совершенно очевидно, что вы не способны вести себя, как подобает юным леди.

У меня задергался правый глаз. Как будто дядю волновали правила приличия. Гнев забурлил во мне, и я изо всех сил старалась не смотреть на свою кузину. Если бы не она, я бы по крайней мере все еще была на Филе.

– Я собираюсь послать телеграмму твоей тете, – мрачно продолжил дядя. – Встретимся здесь в половине девятого. Я провожу вас обеих на ужин. Уит, я хотел бы поговорить с тобой.

Они быстро ушли, словно спасаясь бегством.

Эльвира нетерпеливо дернула меня за рукав.

– Мне столько всего нужно тебе рассказать.

Но я и слышать ее не хотела.

– Почему ты здесь, Эльвира?

Когда она увидела выражение моего лица, ее улыбка погасла.

– Из-за тебя, – ответила она. – Я бы поехала с тобой, если бы ты предложила. – В голосе Эльвиры послышались обвиняющие нотки. – Очевидно, что я нужна тебе. Посмотри, в каком состоянии твоя одежда!

Я удивленно осмотрела себя. Мой наряд был в плачевном состоянии: шаровары заляпаны въевшейся грязью, но все же достаточно чистые, чтобы их можно было носить. Некогда белую рубашку уже сложно было назвать белой. Кожаные ботинки стали такими же потертыми, как и у дяди, и мне не нужно было смотреть в зеркало, чтобы увидеть порозовевшую от солнца кожу.

По сравнению со мной Эльвира в великолепном платье, которое подчеркивало ее темные волосы и глаза, выглядела настоящей леди. Все ее бантики были красиво завязаны, и ни один волосок не выбивался из сложной прически.

– Ты заставила нас всех поволноваться, – наконец сказала я.

– Я заставила тебя поволноваться? – Эльвира рассмеялась. Когда я не засмеялась в ответ, она замолчала. – А как же твой поступок? – спросила она, и в ее голосе послышался гнев. – Сколько раз я сидела рядом с тобой, когда ты плакала о том, что тебя бросили? Твои родители умерли, а потом ты уехала, не сказав никому ни слова. Даже мне.

Эльвира была права. Я поступила отвратительно. Было несправедливо злиться на нее: она не знала, как ее приезд перевернул мою жизнь.