– Теперь ты, чего ты ждешь. Закончим это быстро, – науськиваю его я, призывая повторить мое действие.

– Думал, ты не решишься, – он направляет оружие на меня, мерзкий звук револьвера заставляет меня затаить дыхание. Снова холостой выстрел.

– Мне доставляет это огромное удовольствие, – я вновь целюсь в него, прямо в грудную клетку, но снова ничем это не заканчивается. По мне струится пот, рубашка прилипает к телу. Хочется помыться, а желательно пропариться в бане, чтобы соскрабировать с себя всю старую кожу. Как будто только так можно стать новым человеком.

– И ты совсем не боишься? – со стороны Торнтона снова холостой выстрел. Да, мы чертовски везучие. Идол был не прав, засунув в барабан лишь одну пулю из семи. Шансы на смертельный выстрел не так уж высоки при таком раскладе. Тем мучительнее игра.

– Я боюсь только вида твоей крови на стенах, – смело бросаю ему я, замечая, как на планшет приходит сообщение от Идола. Кэллум хмурит брови, наблюдая за тем, как я беру дисплей и читаю про себя:

«Обладая ролью жреца, ты можешь выбрать иммунитет для себя или для него. Не задавай вопросов, почему я решил предложить тебе это. Мне просто интересно, какой выбор ты сделаешь… И помни, не твори глупостей, ведь именно он убил твою сестру», – под сообщением мерцают наши с Кэллумом отдельные фотографии. Я не понимаю, какую опять игру задумал Идол, но чувствую… я сделаю так, как чувствую.

– Ты хочешь отомстить мне за человека, которого давно не было в живых, – произносит Кэллум, заставляя меня пожалеть о своем выборе. Внутри закипает пламя гнева, обжигая внутренности.

– Прекрати свой жалкий газлайтинг! Я знаю правду! Я не сошла с ума! – я вновь стреляю в него, и снова вхолостую.

– Ава, в этом-то и дело. Сошла, – качая головой, напоминает Кэллум. – Ты сошла с ума, потому что на твой юный возраст выпало много испытаний. До десяти лет у тебя была жизнь, которой никто не позавидует. А как только ты обрела семью и долгожданное счастье, не прошло и четырех лет как ты все испортила.

Я быстро качаю головой, отказываясь его слушать.

– Чувство вины – невыносимо. Оно стирает воспоминания. Меняет их. Трансформирует их. Я знаю это, я сам через это прошел, – дурманящим голосом сообщает Кэллум. – Чувство вины, стыда и боли создает целые миры, которых не существует. Альтернативные реальности, которые больше похоже на сон… и знаешь почему? Потому что они и есть сон. Бред сумасшедших, – внезапно Торнтон смеется – да так заразительно и раскатисто, что мне действительно становится жутко. – А знаешь, что самое забавное? – он гордо приподнимает челюсть. – Я тоже в этом бреду. В дебильном дурмане. Отчаянно ищу выход… возможно, выход для нас один, – он многозначительно косится на револьвер и резко направляет в меня. Ничего не происходит. Мы все еще живы. – Умереть.