Такое чувство, будто проблемы нарастают как снежный ком, одно перерастает в другое, и за этим просто невозможно уследить.

Я знаю, Вику, наверное, нелегко приходится. Он умеет решать проблемы, но у него только определенный набор навыков. Когда эти навыки не могут решить проблему, он становится нервным и раздражительным. Сейчас он сосредоточен на том, чтобы выяснить, кому принадлежит лицо с записи камер наблюдения, но остальные проблемы он вроде как игнорировать не может.

– Я знаю парочку парней, могу им позвонить, – предлагаю я. – Обычно они перевозят целые машины, потому что они идиоты, но, может, я смогу убедить их, что на разделке можно поднять больше бабла.

– Ага, – соглашается Виктор. – Давай. По крайней мере, это поможет нам продержаться, пока не уляжется вся эта история с бандой Донована.

Мы снова замолкаем, и когда Мэлис протягивает бутылку Виктору, наш брат, похоже, на секунду задумывается, прежде чем покачать головой. На самом деле он никогда не пьет, поэтому тот факт, что он выглядел слегка соблазненным, является довольно явным признаком того, что он так же взвинчен, как и все мы.

Наконец, я не выдерживаю. Нам хорошо известно, почему мы здесь собрались и о чем избегали говорить все это время. Поэтому я решаю это озвучить:

– Ну и что мы будем делать?

Оба брата смотрят на меня, а затем Мэлис возвращается к созерцанию ковра, который заполняет пространство между диваном и креслами. Вик вздыхает, постукивая пальцами по колену.

– У нас есть немного времени, прежде чем Икс начнет ожидать доставку Уиллоу.

– Но он не будет ждать вечно, – ворчит Мэлис.

Мы с Виком киваем, потому что и так знаем. Никто из нас никогда не встречался с Иксом. Мы без понятия, кто он вообще такой, но он однозначно не производит впечатления человека с безграничным терпением. С властью, да. Может, даже чем-то покруче, раз смог вытащить Мэлиса из тюряги, когда тот был обвинен за убийство. Наверное, у этого Икса куча ресурсов. Но одно я знаю точно – он любит, чтобы все делалось в определенные сроки, и чем дольше мы тянем с доставкой, тем выше будут ставки.

– Так что же нам делать? – спрашивает Виктор. Обычно у него всегда есть план или идея, как все провернуть, но сейчас он выглядит таким же растерянным, как и мы с Мэлисом.

– Я не хочу ее отдавать, – говорю я, снова заговаривая первым. – Не зная, что он собирается с ней сделать. Кто, вашу мать, знает, что случится, если ее продадут какому-нибудь уроду? В этом городе куча гребаных больных извращенцев, и я бы по ночам спать не смог, зная, что мы просто… отдали ее на растерзание. – Я скрещиваю руки на груди, откидываясь на спинку стула. – Такая вот моя позиция.