Квентин отшатывается, сжав в руках трость. Молчит, а его пешки даже дышать не смеют, вцепившись в свои пушки. Нервно закивав седой головой, Квентин разочарованно хмыкает:

– Что ж, «Адам» вышел из тебя хреновый, – он больно тычет мне в грудь, прямо в то место, где под тканью толстовки соединяются пальцы Бога и человека на «Сотворении». – Видимо, как и в Нем, во мне слишком много веры в людей. Впрочем, как и у тебя, ведь ты даже не заметил предателей среди своих, пока не стало поздно.

– Нет. У меня с тобой нет ничего общего!

– Вот. – Он снова с силой тычет в мою грудь, и я отступаю на шаг назад. – В этом твоя главная ошибка. Ты думаешь, что со всем справишься сам, думаешь, знаешь, как лучше. Но я открою тебе глаза, сынок. Без меня ты – ничто. Ты – щенок, не хлебнувший жизни. Но при этом думаешь, что чем-то лучше меня? Ты слишком горделив, Натаниэль. Знаешь ведь, что гордыня – это тяжкий, смертный грех?

– Прекрасно, добавь это к моему списку. Жаль только, что и в аду придется твою рожу видеть.

– Тебе не хватает смирения, – продолжает рассуждать Квентин, заставляя меня вновь и вновь закатывать глаза. – Но ничего, я тебе помогу, сынок, – он беспечно хлопает меня по плечу, будто мы приятели, но я вздрагиваю и отбрасываю его руку. – Я лишу тебя этой гордыни. Лишу того, что ты называешь своей честью. Растопчу твое самоуважение. Вырву твое сердце. И у меня есть идеальный способ для этого.

– Плевать. Делай со мной что хочешь, когда отпустишь ее.

Квентин, хрипло посмеиваясь, все так же неторопливо ходит по комнате, но не пользуется тростью. Видимо, он хорошо знает это место. А потом, прислонившись спиной к кирпичной стене, он поворачивает голову в мою сторону и зачем-то выдерживает паузу, игнорируя мои требования.

– Честно сказать, Дивер, я собирался избавиться от тебя. – Пожимает он плечами, скрестив руки на груди. – За твой поступок другого наказания быть не могло. Но! – он поднимает указательный палец. – Я ведь не дилетант, как ты. Я профессионал. Бизнесмен. Я вложил в тебя столько ресурсов, что было бы обидно добру пропадать. Раз уж с «отцовскими» отношениями у нас не вышло, то считай, что ты – моя инвестиция. И я хочу получить свою «прибыль».

– Деньги? Тебе нужны от меня деньги? – недоумеваю, ожидая, что он скорее потребует мою душу, как какой-нибудь Сатана.

– Не тупи, Дивер… – вдруг встревает Рейвен, но замолкает, будто почувствовав укор Квентина, уже обернувшегося к ней.

– Мне нужен ты, Натаниэль. – он направляет на меня трость. – Целиком и полностью. В рядах «воронов».

– Нет. Нет! Ни за что. Я лучше умру «соколом».