– Так просто ты не отделаешься, поверь мне, сынок, – усмехнувшись, он почесывает щетинистый подбородок, снова выдерживая раздражающую паузу. – Ты в любом случае не умрешь, а вот твоя девчонка…

– Ладно! – отвечаю я, даже не раздумывая. – Только оставь ее в покое.

– Во-о-от… Был бы ты сразу таким покладистым – мы бы столько времени сэкономили, – удовлетворенно кивнув, улыбается он своими пожелтевшим от многолетнего курения губами. – Удивительно. Нужна была всего лишь какая-то девчонка, чтобы сломать Натаниэля Дивера…

– Ее зовут Изабель, гребаный ты урод, – рычу я, приблизившись к нему, и хватаю его за грудки.

Его шестерки поднимают пистолеты, но он выставляет ладонь вперед, указывая им не стрелять.

Застываю, когда до меня окончательно доходит.

Квентин ведь всегда так делал. Ходил вокруг да около, морочил голову бесполезными фактами вразброс, выводил из себя, лишая спокойствия, а затем резко и больно бросал выводы прямо в лицо. Как и сейчас. Все эти лекции про повадки воронов и грехи. Все это не было бредом старого маразматика. Все это, чтобы добиться того, что ему нужно. Все это – чтобы сломать меня. Запятнать мою честь, честь «сокола». Сделать из хищника мерзкого падальщика. Сделать меня, лидера, своей пешкой.

Черт, да лучше бы он меня просто убил. Клянусь, если бы Изабель не была в их руках, я бы прямо сейчас вынудил их пристрелить меня на месте. Или попытался бы сбежать, опять же, рискуя быть застреленным. Но она, моя девочка, у них. С вонючим Донни. Пока я принимаю наказание за свою гребаную гордыню.

– Мне нравились наши взаимоотношения, когда ты был за решеткой, Дивер. Ты послушно делал свое дело и не мешался мне под ногами. Славное было время, согласен? – продолжает с довольной рожей Квентин, даже не пытаясь вырваться из моей хватки.

С каждым его словом я ощущаю, как одна за другой взрываются мои нервные клетки, когда меня накрывают болезненные воспоминания и ощущения. Знает, ублюдок, как мне было тяжело в колонии. Нет ничего хуже для сокола, чем жить в клетке.

Чтобы не упасть на пол перед ним, отхожу и обессиленно падаю на стул, хватаясь за голову. Как до этого дошло? Все бы отдал, чтобы прокрутить время назад и все исправить. Не доверять никому. Не позволять себе отвлекаться. Не позволять расслабляться. Слушать свою чертову интуицию. Но уже поздно. Слишком поздно. Я должен вытащить из этого Бель. И есть лишь один выход.

– С тебя слово, что не тронешь Изабель и дашь нам попрощаться, – говорю я и ощущаю, как судорогой перехватывает горло, а вместо сердца разрастается дыра.