Нейтан устало опускает голову на руки, скрещенные на столе. Солнечные лучи освещают его бледное лицо, а глаза будто сияют, и я впервые замечаю крошечные янтарные вкрапления в оливковых омутах. Сколько еще таких мелочей я открою в нем в будущем? Сколько еще времени нам нужно провести вместе, чтобы я узнала все его стороны? Чтобы научилась читать его так же открыто, как ему удается читать меня?

Ловлю себя на мысли, что больше всего мне хочется именно этого – быть с Нейтаном, находить все новые и новые мелочи друг в друге, до самой старости. В жизни не поверила бы, что когда-либо стану испытывать такое желание. К другому человеку. К парню!

Очередная попсовая композиция в динамиках сменяется другой, и я ощущаю, как Нейтан дергает ногой в такт музыке. Аппетитный запах еды и слабо доносящийся с кухни шум посуды предвещают скорую подачу любимого тако. Тяжелый день близится к концу, но я верю: мы что-нибудь придумаем. Обязательно.

– Чего? – мягко спрашивает Нейтан.

– Что?

– Ты зависла? Смотришь на меня и улыбаешься уже несколько минут, – говорит он, усмехнувшись.

– Просто… – я тянусь к его руке, лежащей на столе, и осторожно накрываю ее своей ладонью, – я счастлива.

Во взгляде Нейтана буквально читается очередное «ты ненормальная», но мне все равно. Мы живы. Мы вместе. Мы справимся. А прямо сейчас я счастлива.

Я вижу, что он хочет улыбнуться в ответ, но вдруг снова сводит брови к переносице, настороженно глядя мне за спину. К нам снова подходит официантка, но, к моему разочарованию, не с заказом.

– Молодые люди, – говорит она приторно, а ее улыбка до тревоги неестественная, – вы бы не могли оплатить счет сразу? – и она кладет на столик красную папку.

Гляжу на Нейтана, и несколько долгих секунд он сверлит официантку таким гневным взглядом, что я начинаю нервничать сильнее. Только бы не начал психовать…

Но он лишь качнул взлохмаченной головой и, ядовито усмехнувшись, тянется к внутреннему карману куртки.

– Я вас понял, мэм, – выделяет последнее слово, будто оно оскорбительно, и отсчитывает купюры. – Не беспокойтесь, – кладет нужную сумму в счет. Движения Дивера кажутся размеренными, но я знаю его и вижу, как внутри он весь кипит и еле сдерживается. – Может, я и выгляжу, как дерьмо, но я в состоянии оплатить ужин для своей девушки, – он пододвигает книжку к краю стола, все так же буравя официантку убийственным взглядом, пока та опасливо глядит на пропитавшую его повязку кровь. – А теперь несите ваши чертовы тако.

Как только Дивер убирает со счета свою руку, официантка забирает его и спешно отходит, но я успеваю пролепетать ей вслед очередное «пожалуйста».