Осборн, не отрывая взгляда от своей кружки и продолжая помешивать вонючий напиток, разворачивается к выходу и бормочет под нос:

– И к чему весь цирк…

Меня всегда удивляло, что при всей своей внешней холодности и деловитости эта женщина относилась ко мне с искренним сочувствием. Проводив надменным взглядом копов, миссис Хейрстон с грохотом бросает прямоугольную кожаную сумку на металлический стол, а сама изящно приземляется напротив меня. Потом она молча раскрывает какие-то документы на определенных страницах, достает из сумки файлы и строчит что-то на своем огромном мобильнике. Все ее движения четкие, но суетливые. Закончив обкладываться документами, она застывает, как-то грустно вздыхает, и сталь в ее графитовых глазах немного смягчается.

– Надеялась, мы больше не встретимся при таких обстоятельствах, – голос миссис Хейрстон звучит сухо, но даже это в разы доброжелательнее, чем ее общение с копами.

– Простите, что разочаровал, мэм, – хмыкаю я, пожав плечами.

Она снимает свои очки в роговой оправе и устало потирает переносицу, прикрыв на секунду покрасневшие глаза. Должно быть, ее оторвали от сна и вызвали в Хеджесвилль как можно скорее. Даже чувствую небольшую вину перед миссис Хейрстон. Еще один хороший человек страдает из-за меня.

– Послушай, Натаниэль…

– Нейтан, – поправляю я. Раньше позволял себя так называть, хоть это и бесило, но теперь «квентиновские» замашки выводят меня из себя.

Поначалу я даже называл миссис Хейрстон «адвокатом Дьявола», потому что она работала на Квентина. Но затем, в процессе обжалования моего первого приговора, мы с ней каким-то образом сработались и нашли общий язык.

– Нейтан, ты успел наделать шуму в наших кругах. Твое дело уже довольно известное. До меня дошли слухи, что окружная прокуратура намерена добиваться смертной казни в твоем случае. Утром я первым делом свяжусь с их офисом и постараюсь выбить тебе сделку с обвинением. Ты ведь сдался добровольно, это должны учесть, – она говорит, беспокойно жестикулируя ручкой, зажатой в пальцах, но вдруг замолкает, поджав сухие губы. – Но, честно скажу, это будет нелегко. Даже для меня. По закону штата за твои преступления грозит высшая мера. Фактически это означает либо казнь, либо пожизненное ожидание в камере смертников.

– Но старик платит вам достаточно, чтобы этого не произошло?

Я ведь нужен этому говнюку живым, верно?

– Ты знаешь, Нейтан, я сделаю все, чтобы этого избежать. Я лишь говорю о возможных худших исходах. И вообще… – она вдруг тянется к моим пальцам, но вдруг отдергивает руку. Ее глаза темнеют от возмущения, и миссис Хейрстон вспыхивает: – Что у тебя с руками? С лицом? У тебя есть еще травмы? Это с тобой полицейские сделали? Тебе нужна медицинская помощь, я потребую отвезти тебя в больницу! Сколько они тебя уже тут держат в таком состоянии?! Это полное нарушение твоих прав!