– Гай виноват сам. – Хладнокровие, с каким Дианна это произносит, заставляет моё сердце содрогнуться, а затем упасть куда-то вниз. – Если бы он делал всё, чего хотел папа, многого можно было бы избежать.
– Убийство человека – это то, чего хотел твой папа от
Я знаю, что разговаривать с человеком, росшим в центре преступного мира, бесполезно. Она считает происходящее вокруг себя нормой, это понятно. И всё же мне так хочется, чтобы у неё дрогнул хотя бы голос. Чтобы в голову поступило хотя бы одно маленькое сомнение в адекватности действий своей семьи.
Но Дианна остаётся так же хладнокровна и бездушна, как и её отец:
– Папа хочет только хорошего нашей семье. Ты выступаешь сейчас угрозой. Ты перетянула Гая на свою сторону, и тебя за это убить мало. Однако папа милосерден. Он проявил к тебе терпение. Будь благодарна ему за это!
От абсурдности её слов я едва не вскрикиваю во всё горло, закрывая уши и вырывая волосы на голове. Мне хочется истошно вопить, чтобы хоть так вразумить эту чокнутую девчонку, со стороны больше напоминающую последовательницу какой-то секты. И ведь так и может быть. Я слышала, что секта – это необязательно целая группа незнакомых людей, объединённая одним убеждением или верой. Сектой может выступать простая семья, где один человек манипулирует всеми остальными, снабжая своими бредовыми идеями.
Кажется, весь род Харкнессов – самая настоящая секта. Ведь это имеет смысл. Вистан часто упоминает Бога в своих жестоких речах, Гай же говорил, что Харкнессы приравнивают себя к Богу.
– Папа зовёт на завтрак, – говорит Дианна, обрывая мои мысли. – Но в таком убогом виде ты к нашему столу не подсядешь… Рита! Приведи её в порядок и сопроводи в столовую.
– Да, мисс, – кивает ей до этого момента безмолвная горничная. Мне даже кажется, она боится заговаривать без разрешения своей хозяйки.
Дианна, оставив после себя шлейф приятных дорогих духов, уже уходит. Её тёмно-синее платье безупречно сочетается с золотисто-каштановыми волосами и светлой кожей, а высокие каблуки ничуть не мешают грациозности, будто она с рождения на них ходит.
Без сомнений, Дианна Харкнесс считает себя настоящей принцессой криминального мира своего отца. Вистан – король, Гай – принц, а она – принцесса. Правда, мне интересно, как она смотрела на то, что «король» периодически издевался над «королевой»?
– Мисс, пожалуйста, не задерживайтесь, – вдруг окликает меня горничная. – Нужно идти, иначе мистер Харкнесс будет зол.