Джаспер скучающе отвечает, не отрываясь от своего дела:

– Как скажете, мистер Харкнесс.

Вистан делает ещё пару глотков вина, глаза уже блестят, губы не перестают кривиться в ухмылке, а голос полон издевательства.

– Мой неотёсанный сыночек никогда не был падок именно на внешнюю оболочку. В таком случае он давно бы воспользовался доброй половиной обворожительных дочек моих старых друзей – ведь все они, безусловно, восхитительно красивы. Вместо привлекательного личика этот глупец в первую очередь выбирает что-то другое. Впервые он выбрал себе в спутницы Алексис Ровере, чёртову шпионку, подосланную макаронниками. Он действительно решил, что она может помочь ему пережить горе. Пока за дело не взялся Мендес. А она совсем не была против поскакать на друге своего жениха.

– Зачем вы мне это рассказываете? – в презрении спрашиваю я, щурясь от омерзения к истории, которую уже слышала.

Вистан ухмыляется и делает мне замечание:

– Глупая девочка, впредь не смей перебивать меня, когда я говорю, хорошо? Иначе не обойтись нам без проблем.

Джаспер качает головой неодобрительно и усмехается моему поведению. Бумаги он уже сложил в одну аккуратную стопочку, а рядом ровно лежит ручка. Одна его ладонь без перчатки, и я будто бы вижу какие-то странные узоры, похожие на шрамы.

– Мне интересно, что такого он нашёл в тебе. – Вистан ухмыляется, осматривая мои волосы, переходя к лицу, к глазам, потом опуская взор к моей шее. Он разглядывает меня, как экспонат в музее. Мне становится неуютно. – Да, ты, несомненно, красива, но этого для него недостаточно. Как можно было полюбить дочь врага? И как можно продолжать верить в любовь после предательства первой своей избранницы? Любви не существует. Люди используют её как инструмент для порабощения.

Какой абсурд…

Я прочищаю горло и снова заговариваю:

– Если вы не верите в любовь, зачем тогда придумали весь этот план? Зачем решили мстить моему отцу за смерть своей жены?

Вистан будто был готов к этому вопросу. Он удовлетворенно складывает руки в замок, отодвигает в сторону пустую тарелку, и вовремя подоспевает горничная, унося грязную посуду со стола.

– Потому что он отнял мою собственность, – громким чётким голосом проговаривает Вистан. – Наши жёны – наша собственность, вещи, предметы, которые находятся под нашей властью. Как принадлежащее нам имущество. Я надеялся привить это и своему сынку, но он вдруг решил, что ты – отдельная личность. – Он кратко смеётся. – Какой вздор! Он начал считаться с твоим мнением, прислушиваться, тогда как ты должна беспрекословно выполнять все его приказы. Как рабыня. Потому что наши женщины и есть наши рабыни.