Мой квартирный вопрос пока не решился. Я откладывала деньги на первый взнос, но взять ипотеку по понятным причинам пока не могла. Наш развод все еще находился в подвешенном состоянии. Максим не показывался ровно четырнадцать дней и те же четырнадцать дней игнорировал мои сообщения. Он все еще мог подписать бумаги добровольно, что облегчило бы судебное разбирательство.

Заняв ванную, я долго стояла перед зеркалом и просто смотрела на себя. Ладонь касалась все еще плоского живота, но изменения в себе я уже ощущала. Мой срок составлял двенадцать недель. Критический срок, если ты все еще не решила, что делать.

— Мам? — Катя замерла в дверях, держа в руках кружку какао. — Ты опять бледная… Тебе плохо?

— Нет, просто… — Я сделала глубокий вдох. Этот разговор был неизбежен. — Милая, нам с тобой нужно кое-что обсудить.

Заварив себе слабый кофе, я присела вместе с дочерью у кухонного острова. Она явно переживала. Нервно теребила край синей футболки и смотрела на меня с нарастающим ужасом в глазах.

— Я беременна, — выдохнула я, будто ухнув в ледяную воду.

Катя пораженно замерла. И без того большие глаза от удивления стали просто огромными.

— Это… от папы? — спросила она тихо.

— Да, — согласилась я. — Скоро живот станет заметен, так что…

— Ты оставишь этого ребенка?

Я посмотрела на дочь, на свою большую девочку с детскими веснушками и взрослыми глазами.

— Думаю, что да. Сегодня крайний срок для принятия решения, так что…

Катя вдруг резко встала. Заметавшись по кухне, она взяла с подоконника мой телефон и протянула мне.

— Мама, ты должна сказать об этом папе. Он должен знать, он…

— Котя, — попыталась я угомонить Катину панику, но тщетно.

— Нет! — Дочь тряслась как осиновый лист. — Он поступил с тобой плохо, но ты должна ему сказать. Он же все равно узнает. Мы же не сможем прятать от него сестренку вечно.

— Сестренку? — я насмешливо приподняла бровь.

— Или братика. Да какая разница, мам? Мы на что кормить его будем? А тетя Лена? Она знает, что мы практически отжали у нее ее квартиру?

Я потянулась к телефону. Исключительно для того, чтобы утихомирить Катю. Этот разговор все равно ничего не менял, но дочка была права. Максим должен был знать, что алименты с него я буду требовать на двоих детей. Мне на свою зарплату даже при условии работы в декрете их не вырастить. Катина школа ежемесячно обходилась в ее половину, и сейчас ее оплачивал Макс.

Услышав, что нам нужно поговорить, Максим легко согласился на встречу. На пороге Лениной квартиры он стоял уже через сорок минут. Сама Лена снова улетела в командировку, но, как Карлсон, обещала вернуться через несколько дней.