Я знала об их отношениях, но была не в курсе реакции семьи.

Когда я бледнею, она добавляет:

– Не то чтобы ваша ситуация точно такая же. Я уверена, что твои родители спокойно это воспримут… если только они еще не знают.

– Нет, они не знают. Я уверена, что реакция будет какой угодно, но не «спокойной». Все стало развиваться всего несколько дней назад, так что я сама едва еще что-то поняла.

– Развиваться?

Селеста ерзает на стуле, из-за чего в ее блондинистых волосах отражаются отблески света; засмотревшись на них, я на мгновение уношусь в свои мысли, а затем качаю головой, краснея.

– Ну, эм… мы вроде как…

Она поднимает идеально очерченную бровь.

– Мы переспали, – с трудом говорю я. – В четверг.

Селеста приоткрывает рот, произнося неслышимое «о».

– Это получилось совершенно неожиданно. Шокирующе, согласна. Он чувствует себя ужасно, а я чувствую себя… ну, точно так же, потому что не могу видеть его таким, и я полагаю…

– Было хорошо?

Ее слова обрывают мою речь. Я, моргая, смотрю на нее какое-то время, после чего облизываю губы, опуская голову:

– Это было невероятно.

На ее красивом лице расплывается улыбка.

– Моя девочка.

Я не могу удержаться от смеха, но в то же время умираю от смущения.

– Послушай, Джун… Мы дружим бо́льшую часть жизни, и верь мне, когда я говорю, что Брант – один на миллион. Он защищает тебя, он верный и добрый. Он готов буквально на все ради тебя. К тому же он чертовски горячий. – Она отправляет последний кусочек рожка в рот, делая паузу, чтобы прожевать, и только потом заканчивает: – Честно? Самое умное, что я когда-либо сделала, – это загадала тебе то «действие».

– Я никогда не прощу тебя за это, – вспыхиваю я.