– Они пригрозили мне, что будут держать меня здесь еще целых две недели!

– Представь, что у тебя сейчас отпуск. Просто немного отдохни и позволь им позаботиться о тебе.

Он невесело хмыкнул. Да уж, не повезло работникам этой больницы, которым предстоит ухаживать за папой еще две недели. Он скоро на стенку от скуки полезет.

– Я рад, что ты наконец-то дома, сын.

– Я рад, что вернулся, – соврал ему я.

– Надеюсь, что ты останешься здесь с нами.

От этих слов меня охватил дикий ужас.

– Я здесь сейчас. Не перегибай палку.

Он опять немного рассмеялся, и его смех перерос в кашель. Черт.

– Не смейся. Это приказ доктора.

Я наполнил чашку теплой водой из кувшина, стоящего на прикроватной тумбочке, и приложил к папиным губам маленькую трубочку. Он сделал несколько глотков и устало откинулся на подушку, изнуренный от усилий, которые ему пришлось приложить, чтобы немного попить. Я поставил чашку обратно на тумбочку.

– Чувствую себя беспомощным младенцем.

– Скоро ты будешь совсем как новенький.

Он утвердительно кивнул, и воцарилась приятная тишина, но я видел, что папу сейчас одолевают раздумья.

– Я горжусь тобой и твоей работой. – Он немного откашлялся. Папа не был силен в комплиментах. – Ты настоящий молодец.

Насчет этого я был не уверен. Много лет я был кем угодно, но не молодцом.

– Что ж, когда достигаешь дна и ниже падать уже некуда, остается только двигаться вверх.

– Мы с тобой оба знаем, что это не совсем так.

Папа был прав. За последние шесть лет уже двое человек из моего отряда покончили жизнь самоубийством. Я сам был так близок к этому, чтобы стать еще одной единицей из этой статистики.

Мне поставили страшный диагноз «посттравматическое стрессовое расстройство». Оно не могло просто взять и исчезнуть. У меня все еще есть небольшие триггеры, которые выводят меня из себя. Мне до сих пор часто снятся кошмары, от которых я просыпаюсь в холодном поту и чувствую себя так, будто вот-вот умру. Фрагменты прошлого все еще ярко вспыхивают у меня в голове.