– Да. – Я решила не спрашивать ее о том же, потому что знала, как она себя чувствует.

С тех пор как мы отъехали от их дома, Нев все время трясла коленями и наматывала на указательный палец длинную прядь волос.

Когда Райман-Аудиториум появился в поле зрения, осы стали еще более настойчивыми. Я надавила руками на живот. Вдруг я засомневалась, что смогу это сделать, но потом вспомнила, почему вообще я все это делаю. Для Нев.

Я вдыхала через нос и выдыхала через рот, когда мама проезжала мимо орды папарацци, стоявших за полицейскими оградами. Мы заранее послали номера, чтобы охрана пропустила нас без промедлений.

Вспышки были все равно, но надеюсь, изображения будут слишком размытые, чтобы использовать их. По крайней мере, у Тена хватило смекалки заставить сестру пригнуться еще квартал назад.

Мы припарковались за блестящим хромированным фургоном с логотипом Моны Стоун. Женщина с вьющимися волосами и в очках, с которой я столкнулась в отеле, подошла к машине. Когда она увидела меня, выходящую из машины, ее глаза немного расширились.

– Я тебя знаю, – сказала она.

Когда Тен и Нев вышли из машины, женщина так побледнела, что я забеспокоилась, как бы она не упала в обморок.

– Жаль, что ты не предупредила нас заранее… что тебя сопровождают, – сказала она.

Я засунула большие пальцы в пряжку ремня джинсов. В отличие от Нев я не стала наряжаться. На мне простая белая майка и мои любимые узкие джинсы.

– Я написала вам по электронной почте, что приеду со своей семьей.

Ноздри женщины раздулись.

– Своей семьей? – У нее хватило наглости это сказать. – Я не уверена, что смогу пропустить вас всех.

– Может быть, наша мать сумеет всех нас пропустить? – насмешливо сказал Тен.

В глазах помощницы вспыхнуло раздражение.

– Я посмотрю, что можно сделать. – Она исчезла за тяжелыми дверями Райман-Аудиториум.

– Думаешь, она нас не впустит? – пробормотала Нев.

Я обняла ее одной рукой за плечи.

– Если ты не войдешь, то и я не войду.