– Она просила не говорить Сойеру, а оставаться в квартире, и что она скоро вернется. Но ее уже давно нет, так что она, должно быть, забыла.

– А когда она уехала?

– После Сойера.

Люси дрожит, а я уже устала быть терпеливой. Она должна быть под килограммом одеял и с кружкой горячего какао в желудке.

– Ну, Сойер скоро будет дома, а пока мне нужна помощь в украшении моей рождественской елки. Так что давай пойдем ко мне.

Она съеживается, прижимаясь ко мне еще теснее.

– Я не хочу, чтобы меня ругали. Не люблю, когда мама кричит.

А я не хочу, чтобы Люси умерла от переохлаждения.

– Все будет хорошо.

Я встаю с гамака, и Люси берется за мою протянутую руку. Когда я иду к квартире на первом этаже, чтобы закрыть заднюю дверь, меня внезапно дергают за руку. Я смотрю вниз – Люси уперлась ногами в землю и изо всех сил тянет меня назад.

– Не ходи туда!

– Я просто закрою заднюю дверь, чтобы жучки не залезли внутрь. – Или, например, грабители.

– Не надо! – кричит Люси. – Там внутри чудовище. Он делает маме только хуже.

Я содрогаюсь от ее слов и чувствую, как лед застывает в моих венах.

– Какое чудовище?

– То, что меняется, которое приходит посреди ночи.

Я не знаю такого монстра, как этот.

– Когда именно ты видела это чудовище? Как он делает твоей маме хуже?

Она так сильно дергает меня за руку, что теряет хватку и падает ничком. Жестокая земля выбивает из нее воздух. Я наклоняюсь, чтобы помочь ей, но она хлопает меня по руке, и дикое выражение ее лица заставляет меня вздрогнуть.

– Призрак там очень плохой! – кричит она. – Такой плохой! Он наблюдает за мной! Он наблюдает за мной!