– Ты действуешь на меня опьяняюще. А твой аромат вишни…

Я остановила свои ладони на его груди, прямо около того места, где непрерывно билось сердце. Одна пуговица хлопковой рубашки медленно сменяла следующую. Когда я добралась до последней, то аккуратно стянула с него одежду. Мне хотелось изучать каждый его изгиб на рельефном прессе.

– Тебе нравится? – спросила я, когда из его груди вырвался тихий стон.

– Твои касания похожи на ожоги, которые возвращают меня к жизни. И да. Мне нравится такая жизнь, где ты со мной.

Ощущения внутри накалились до предела. Стэнли продолжал смотреть в мои глаза, словно боялся потерять их из виду. Я отвечала тем же. Между нами пробегали искры, полные жаркого пламени. Мы вместе пылали, не желая останавливаться.

Мои руки скользили по Стэнли, пока ногти не начали слегка царапать кожу. Я знала, как он любил это. Он вздрогнул от удовольствия и накатившего наслаждения. Он сводил меня с ума, и я собиралась сделать то же самое.

– Ты же знаешь, как я люблю твои веснушки, – прошептала я, оставив на сильных плечах дорожку из поцелуев.

Наше сопротивление было невыносимо. Стэнли провел ладонью по моему лицу, спускаясь по ключицам. Он остановился на плечах, где была бретель от комбинезона. Его рука отодвинула ее и медленно спустила вниз. Моя грудь постепенно оголилась. На мгновение он задержал на ней взгляд, а после склонился к ней.

– Такая невероятная и красивая, – проговорил он и тут же прильнул к ней.

Я таяла под его губами, когда он обволакивал ими мой сосок, проводя своим мягким языком, и вскрикнула, когда его большой палец гладил второй. Он ласкал меня неторопливо и нежно. Ощущения обхватывали меня с ног до головы. Испепеляющие и желанные. Внизу живота запорхали бабочки.

– Как приятно, – выдохнула я, запустив руки в его волосы. Медный цвет обволакивал мои пальцы, путаясь в них.

Мы продолжали дразнить друг друга прикосновениями, пока Стэнли не сжал мою талию, ухватившись за лоскут ткани. Он казался таким лишним, словно препятствие, которое каждый из нас хотел преодолеть.

Тепло наших тел пробуждало любовь. Никакой внутренней борьбы, никакой боли. Я целовала его так, как он этого хотел, – так, как он заслуживал.

– Я хочу запечатлеть тебя сейчас, подобно высокому искусству.

Безумная мысль тут же воплотилась. Он избавил меня от ненужной одежды, оставив полностью открытую перед ним, и развернул к себе спиной. Едва прикоснувшись ко мне, он взял из моего кармана кисть, которой я только что рисовала. Он принялся выводить несуществующие черты. Ворс кисти доводил меня до дрожи, растекающейся в порывах страсти.