Открывающийся вид с просторной террасы практически весь был заслонен тяжелыми цветущими ветвями дерева. Ветер не на шутку разыгрался, когда лепестки кацуры[38] начали нагло исследовать мастерскую. Прикрыв двери с двух сторон, я направился к небольшому комоду, заслоненному грудой картин. Старая кофемашина не внушала особого доверия, но работала на удивление исправно. Пряный аромат с запахом ореха пленительно витал в комнате. Эмили сильнее укуталась в пестрый плед, когда прохлада весны пропитала собой художественную каморку. Старый потрепанный диван, измазанный краской, поскрипывал от малейшего шороха.

– Возьми, должно стать немного лучше, – я протянул ей фарфоровую кружку с горячим напитком.

Сделав немного коротких глотков, Эмили расстроенно взглянула на меня. Несколько раз она приоткрывала рот, думая, что сможет выдавить из себя хоть слово, но звуки глубоко сидели внутри. Некоторые фразы все же смогли выбраться из оков, но неизменно путались. Окончания съедали тяжелые вздохи, а буквы и вовсе теряли свое предназначенное место.

Глаза девушки не переставали наливаться слезами. Я взял ее лицо в запачканные в масляной, еще не до конца засохшей краске руки и прижался своим лбом к ее.

– У тебя есть мы, Эмили. Я постараюсь сделать все, чтобы с ней ничего не случилось, слышишь? За три месяца работы я подкопил немного денег. Забери их все.

– Я не могу, Стэн…

– Ты должна. У нее никого нет, кроме тебя, ты же хорошо это понимаешь. Я поговорю с отцом ради тебя и твоей подруги. Только, пожалуйста, возьми деньги.

Я был настроен решительно и не намеревался отступать. В углу мастерской пылилась черная сумка. С того момента, как стал зарабатывать, я никогда не хранил полученную зарплату дома, остерегаясь того, что отец сможет обокрасть меня. Прошло достаточно времени, но он никак не мог завоевать моего доверия. Под двумя слоями маминых кухонных полотенец лежало несколько десятков тысяч долларов вместе со всеми моими сбережениями, которые я практически не тратил.

– Я хочу бросить писать, – отрывисто произнесла Эмили, когда я перебирал зеленые купюры около ее ног.

– Что?

– В этом нет больше смысла, по крайней мере после сегодняшнего, – не дожидаясь ответа, она отвела взгляд в сторону, но я успел поймать его.

– Если остановишься сейчас, то покажешь свою слабость. Разве непонятно, что все только и ждут твоего провала? Докажи им обратное. Что случилось с той Лилу? Сильной, стойкой, идущей наперекор всем трудностям? Именно такой ты навсегда останешься для меня, Эмили.

Минутный порыв чувств отразился жалящим отпечатком на моих губах. Девушка притянула меня ближе. Мы больше не боялись быть отвергнутыми и непонятыми друг другом. Чуждые сомнения давно достигли своего уготовленного конца.