Он принялся ускоряться с каждым толчком. Двигался напористо, держа контроль над моей беспомощностью.

Пространство заполнили крики восторга. Я держалась за край стола, пока мое тело скользило по шершавой поверхности. Он прижимался, входя глубже, до самого упора. Я хотела подавить вырывающиеся изо рта звуки, но вместо них слышалось его имя. Стэнли не торопился, то замедляя темп, то вновь ускоряясь. Он терял контроль, когда доставлял мне удовольствие, растекающееся по моим венам. Мышцы рук напрягались под моими бедрами, которые ощущали этот накал.

Я смотрела в потолок, позволяя векам закрыться. Стэнли подводил меня к экстазу, и мне оставалось только молиться, чтобы он произошел быстрее. Тяжесть внутри меня била искрами в глазах.

Торс Стэнли дернулся, поддавшись вперед. Я захватила часть его губы, складывая поцелуй. Он дрогнул, удерживая меня за поясницу, а после и вовсе застыл в этом вожделении. Брови нахмурились, а челюсть сжалась. Я схватила его за предплечья, прижимаясь ближе, и он обессиленно упал мне на грудь, а затем и я утонула в этом океане удовольствия.

– Боже, как я люблю тебя, – сказал он мне в волосы.

Я слышала биение его сердца, как оно созвучно стучало с моим, соединяясь воедино.

– Больше жизни? – так же отрывисто проговорила я.

– Больше жизни.

Позднее, во второй половине дня, я уже была в «Доме поэтов». Я держала в руках отрывок сценария одной из пьес. Шелест страниц был для меня привычным и таким притягательным.

Люди сидели на маленьких диванчиках поодаль друг от друга. Кто-то, нервничая, бродил по аудитории. Отголоски разговоров доносились в паре ярдов от меня. Я сидела на подоконнике, прижав колени к груди. Невероятной могущественности и таинственности город время от времени отвлекал меня от текста. Сосредоточиться было почти невозможно.

Я потянулась к карандашу, чтобы сделать некоторые пометки. Раньше мне не доводилось заниматься подобным. В голове до сих пор крутились остатки мыслей о том, что я не была рождена для сцены. Но моя мечта требовала дать отпор собственному страху.

– Как успехи? – спросил Джереми и тут же занял оставшееся место возле меня.

– Могло быть намного лучше, но и не так плохо, – ответила я, когда он стал вглядываться в исписанные поля.

– Дай угадаю: ты не можешь прочувствовать героя, его судьбу в полной мере.

– Ты проницателен.

Я сложила руки в замок и, опершись на стену, задумалась. Парень отобрал у меня листок и принялся его внимательно изучать.

– Ты прежде читала это произведение?

– Нет, – призналась я, и он помотал головой.