– Я влипла. Причем очень серьезно.

– Мы оба влипли, Эмили. На этот раз вместе, – колко ответил Джереми, не сводя с меня своих темных глаз, в которых виднелась вся глубина вселенской тоски. Она не отталкивала. Наоборот, пленила, укутывая подобно пуховому одеялу в моменты отчаяния.

Джереми и я стали заложниками этой пьесы, героями не своего романа. Не на этой сцене. Не в этом мире.

Мы собрались всей новой труппой в небольшом танцевальном зале, где обычно повторяли текст перед тем, как выйти на сцену. В центре комнаты по-прежнему стоял ломаный полукруг из стульев, постепенно пополняющийся знакомыми и незнакомыми лицами.

Чарльз вошел в комнату спустя полчаса, он задержался, чтобы актеры успели пообщаться и привыкнуть друг к другу. Он всегда считал, что человеку достаточно и пяти минут, чтобы наладить контакт с окружающими.

– Вот ваш сценарий, дети мои. Я потратил на эту пьесу несколько лет своей жизни, поэтому вся моя судьба теперь по праву передается в ваши руки. Давайте же сделаем это вместе!

Мы работали над пьесой чуть больше двух месяцев после того, как впервые помощник режиссера – Кейт – выдала нам большие синие папки с кучей страниц в несколько подробно расписанных актов. Несколько месяцев работы прошли быстро в вечных метаниях между учебой и постановкой. Все шло своим чередом.

Кроме одного. Фальшивых чувств.

В очередной раз мы прогоняли текст сцены первого взаимодействия Эсми и Энджел. Спустя столько времени мы с Джереми даже не сдвинулись с начальной точки, когда вся остальная труппа уже направлялась к финалу.

– Стоп. На сегодня мы закончили, – сказал Чарльз. Минуту поразмыслив и обойдя собственную тень вокруг два раза, он указал пальцем на нас с Джереми: – Кроме вас двоих.

Привычное спокойствие сменилось разочарованием. Казалось, что он изо всех сил пытался не подавать виду, насколько все плохо.

– Кажется, кто-то опять не в духе, – подметил Джереми.

– С самого начала эта затея была очень глупой, – ответила я, безнадежно рухнув на ближайшее кресло за сценой.

– Хочешь сказать, что у нас не получится сыграть любовь?

– Мы совершенно не подходим друг другу.

– Почему? – с неким удивлением спросил Джереми, но разговор тут же прервал приказной тон вернувшегося в зал Чарльза. На этот раз он вышел через зрительский вход, чтобы посмотреть на нас издалека.

– Попробуем начать с встречи нашей очаровательной писательницы и бедного художника. Я дам вам один совет и надеюсь, что вы к нему прислушаетесь. Понимаете, ваши герои в каком-то смысле любовники – две частички одного пазла, которые необходимо сложить воедино. Да, возможно, это не так очевидно в самой пьесе, но ведь не все должно лежать на поверхности, не так ли? Эсми и Энджел желают большего в своей жизни, а любовь для них стала некой разрушающей преградой. Все чувства, начиная от счастья, заканчивая предательством, смешались. Именно это я хочу увидеть между вами. Я начну говорить за лорда Норли, а вы попытайтесь подхватить. Начали!