Колеса премьеры поспешно двигались, запустив безвозвратный механизм прошлого. Овации и аплодисменты заполняли весь зал своим ожиданием. Быстрый разогрев, затем вступительная речь Чарльза, пробег по сценарию, и…
Начало. Начало конца, к которому я так долго шла.
Лишние мысли не давали сосредоточиться на тексте, блуждали в отдаленных и закрытых уголках моей памяти.
Этим вечером я рассказывала свою историю, будто вся пьеса была написана для меня и него. Я проносила свою боль на сцену вместе с обидой, отчаянием, счастьем, влюбленностью и сокрушением.
Время разговоров приближалось к своему завершению, когда Джереми пересек расстояние между нами. Его руки резко скользнули к моим, создавая замок, из которого нельзя было вырваться. Беспомощные глаза, полные страха, метались по залу в неподдельной надежде увидеть Стэнли среди толпы. На секунду я остановилась, осторожно всматриваясь в средние ряды. Может, у меня была паранойя?
Джереми слегка ткнул меня в плечо, когда заметил, что я засмотрелась в зал.
«Перестань искать его везде, Эмили», – повторяла я себе, закрывая глаза, чтобы сосредоточиться на спектакле.
Я развернулась к своему партнеру, встав на носочки, чтобы дотянуться до парня. При росте в метр восемьдесят он был выше меня на несколько сантиметров. Страсть, погасшая в этом моменте, застыла в памяти у Энджел, став последним хорошим, что было между ней и Эсми. Они долго наблюдали за тем, как у них отбирают последнюю возможность быть вместе.
Первый шаг сделал Джереми. Он отдалился первым, не обернувшись назад, чтобы проститься.
–
В тот день он уехал, оставив после себя тишину.
Публика была в восторге. Никто и не догадывался о том, что я разбивалась по-настоящему. Здесь, стоя на этой сцене. Я сдавалась, снова выбирая не себя, а его.
–
Я понимала, что отдала лучшую часть себя в надежде спасти любимого от него самого. Но зачем? Зачем, если он даже не стал бороться за нас двоих?
Я стояла на этой сцене одна, в этой кромешной и непроглядной тьме. Часть меня ненавидела его, но прежняя любила до сих пор.