Через минуту пришло смс с того же номера.

«Аня, не делай из меня монстра в глазах детей. Я имею право видеться с дочерью. Давай обсудим это цивилизованно».

Она смотрела на строки текста, и в горле вставал горький ком. «Цивилизованно». После двадцати лет обмана и того унизительного спектакля у двери. Он снова пытался диктовать условия, играя на ее материнских чувствах.

Она не ответила. Вместо этого она открыла браузер и вбила в поиск:

«Как регулируется порядок встреч с детьми при раздельном проживании родителей». Сухая юридическая информация показалась ей надежным щитом против его эмоционального шантажа.

Вечером Маша вернулась домой задумчивой и немного обиженной. Она не подходила обниматься, как обычно, а молча поставил на тумбочку в прихожей маленький подарочный пакет.

— Это тебе. От папы. Через Настину маму передал.

Анна развернула пакет. Внутри лежала коробка дорогого шоколада. Ее любимого сорта. И открытка. На ней его размашистым почерком было написано:

«Прости. Давай начнем все с чистого листа. Для них».

Она стояла с этой коробкой в руках, и ее тошнило от сладкого запаха какао. «Для них». Он снова использовал детей как ширму, как оправдание. Он не просил прощения за боль, причиненную ей. Он просил вернуть себе комфортный доступ к их общей жизни.

Она отнесла шоколад на кухню и поставила на стол.

— Маш, иди ужинать.

— Это от папы? — неодобрительно спросила дочь, садясь за стол.

— Ты что, снова поссорились из-за его подарков?

— Нет, — Анна села напротив и отломила дольку шоколада. Он был горьким и слишком приторным.

— Мы не ссоримся. Мы просто… перестали быть мужем и женой. Но он навсегда останется твоим папой. И я никогда не буду мешать вам любить друг друга. Но сейчас ему нужно научиться делать это правильно. Без подарков и манипуляций.

Маша смотрела на нее широко раскрытыми глазами, в которых плескалась детская боль и непонимание.

— А вы разводитесь?

— Не знаю, — честно ответила Анна.

— Но мы точно не будем больше жить вместе.