Андрей повернулся к ней, и в уголках его глаз дрогнули первые за долгое время морщинки улыбки.

— Серьёзно? А Маша?

— Маша в восторге. Сидит на кухне, вылавливает из своей половины оливки и смотрит сериал. Иди к ней. А я… я ещё постою тут.

Он кивнул и ушёл на кухню. Вскоре оттуда донёсся смех Маши и его спокойный, разборчивый голос. Обычные бытовые звуки. Звуки жизни, которая, вопреки всему, продолжалась.

Анна осталась у окна. На её телефон упало ещё одно сообщение от Сергея. Она увидела превью на заблокированном экране:

«Аня, я всё понял. Прости. Я готов на всё…»

Она не стала читать дальше. Она взяла телефон, вошла в настройки и полностью удалила его номер из списка контактов. Не блокировка. Полное удаление. Стирание человека из цифровой памяти телефона, как она уже стёрла его из своей жизни.

Потом она вернулась к окну. Первые тяжёлые капли дождя упали на подоконник, оставляя тёмные звёздочки на пыльном дереве. Пахло озоном и свежестью.

С кухни донёсся запах горячего теста, сыра и колбасы. Смех Маши стал громче. Андрей что-то рассказывал ей, подражая голосу их строгой учительницы математики.

Анна закрыла глаза и прислушалась к этому звуку. К звуку своего дома. Который, наконец, стал по-настоящему её. Без лжи. Без невысказанного напряжения. Без постоянного ожидания подвоха.

Она больше не ждала звонка. Не ждала извинений. Не ждала, что что-то вернётся на круги своя. Она просто стояла и слушала, как за окном начинается дождь, а на кухне смеются её дети.

Это и была её новая реальность. Не идеальная, не лёгкая, порой невыносимо болезненная. Но — честная. И в этой честности была какая-то дикая, первозданная сила.

Она сделала глубокий вдох и пошла на кухню, к своим детям, к своей пицце, к своей новой, такой непростой, но единственно верной жизни. Один тихий вечер за другим.

Глава 12. Чужая боль

Глава 12. Чужая боль

Сообщение пришло с незнакомого номера, но с первой же строчки стало ясно, кто его автор.

«Анна, здравствуйте. Это Ирина, мама Сергея. Очень прошу Вас уделить мне немного времени. Мне есть что сказать Вам. Не как свекровь, а как женщина, которая вас всегда уважала.»

Анна перечитала текст несколько раз. Ирина Михайловна. Всегда корректная, сдержанная, никогда не лезшая в их отношения. Она была из другого времени — из тех, кто терпел, молчал и прощал.

Анна всегда чувствовала её тихую, невысказанную симпатию, скрытую за ширмой старомодной вежливости.

Она не стала игнорировать. Ирина Михайловна этого не заслуживала.