– Давай-ка покажи, как быстро ты двигаешься.

– Хочешь, чтобы я покрасовался перед тобой, Эм?

– А то.

– Что ж.

Я оттолкнулся от бортика и сделал именно то, чего она хотела.

Глава тридцать первая

Глава тридцать первая

Эмма

Эмма

Сбор средств для Растона проходил в Лос-Анджелесе и состоял из дневного катания на коньках для детей и вечернего ужина для всех жертвователей. Люсьен был молчалив и напряжен всю дорогу, но время от времени протягивал руку и клал ее мне на колено, как бы говоря, что он все еще здесь, со мной.

Я не донимала его, зная, что с некоторыми вещами порой приходится разбираться самому. Если я ему понадоблюсь, то я рядом. К тому времени, как мы прибыли в Стейплс-центр, его нога подпрыгивала в возбужденном ритме. Он хмуро смотрел на приближающийся стадион.

– Эй, – позвала я, прежде чем мы подъехали к парковщикам, которые обслуживали машины других игроков.

Он смерил меня взглядом темно-зеленых глаз, сурово сдвинув брови. Я задавалась вопросом, действительно ли он видит меня сквозь призму своего беспокойства. Из уважения к правилам хоккея он надел светло-серый костюм и льдисто-голубой галстук, и это делало его потрясающе красивым и в то же время отстраненным.

– Ты справишься. – Я дотронулась до его подрагивающего колена. – Они любят тебя.

Бледный, с опустившимися уголками рта, он уставился на меня, затем моргнул один раз. Словно выйдя из транса, Люсьен глубоко вздохнул и натянуто улыбнулся мне.

– Я в порядке, Снупи.

Не думаю, что он одурачил хоть одного из нас, но я знала: с ним все будет в порядке. Я очень в это верила. Должна была.

Оказавшись внутри, мы разошлись в разные стороны – Люсьена немедленно окликнули и окружили его бывшие товарищи по команде и коллеги-хоккеисты, а меня провели в VIP-секцию, отгороженную для гостей игроков.

– С кем вы пришли? – спросила женщина примерно моего возраста, с великолепными волосами цвета воронова крыла, которые блестящей волной ниспадали на ее стройную спину. Она показалась мне знакомой, но я не могла ее вспомнить.

– С Люсьеном, – ответила я, и она нахмурилась, явно не узнав его имени. – Люк Озмонд.