– Мм, какие у вас ролевые игры.

– Похоже, она хочет сообщить мне, где находится.

* * *

– Я уже думал, что провалюсь в сугроб и весной отыщут мое обглоданное волками тело.

Ева не оборачивается, продолжая делать мазки на холсте.

– Вряд ли бы твое тело отыскали в этой глуши. Но ты добрался, – тихо произносит она. – Умничка.

Я снимаю бежевую куртку, кидаю на кожаное кресло и подхожу к Еве: она маслом рисует зимнее озеро за окном, на холсте преобладают синий и белый цвета.

– Обязательно было использовать в качестве шифра мудрую литорею?[2] – Я останавливаюсь в метре от девушки, аромат пахлавы и лилий слишком сильно манит, боюсь вновь потерять голову. – Есть же простая.

Я беру открытый тюбик краски со стола и неосознанно нюхаю, словно хочу забить нос любым другим запахом, только не духами Евы.

– Я знала, что ты разберешься, – говорит она с ноткой озорства, и я осознаю, что успел соскучиться по ее мелодичному голосу.

Мне хочется распустить из пучка золотые волосы Евы, прижаться лбом к ее лбу, выключить свет и опустить голову, чтобы ее пряди и ночь отгородили нас от всего мира и я чувствовал лишь ее тело под своими ладонями… и не только ладонями.

Дьявол.

Я схожу с ума.

За что мне все это?

Ева не смотрит на меня, черпает кистью краску и продолжает рисовать. Я же осматриваю большое помещение.

В камине потрескивают поленья. Пахнет костром, краской и восточными благовониями, я вижу дымящиеся палочки на подоконнике.

Ветер бьется об стекло снежинками и хнычет. Пока я сюда брел через заснеженный лес, чуть не ослеп от снега, залетающего в глаза.

Посередине комнаты я вижу стол, на котором лежат тюбики с краской, кисти, грунтованный картон, пастели, деревянная палитра. На стенах и у стен – десятки самых разных картин. Люди. Пейзажи. Яркие абстракции. Что-то написано маслом, что-то нарисовано карандашом. Особенно меня удивляет стена справа. Портреты людей – прямо на ней и общий рисунок чем-то напоминает генеалогическое древо. Я вмиг узнаю лица. Это люди, убитые «Затмением» за грехи.

– Ева… – с подвыванием внутри протягиваю я, не отводя взгляда от стены, – если кто-то увидит эти портреты, то будет очень много вопросов. Ты практически кричишь о том, что связана со смертью этих людей.

– Мне они нужны, – пожимает плечами Ева.