– Зачем?

– Чтобы помнить, что я такое. Мне так легче.

– Но если это увидят…

– Пускай, – спокойно перебивает она. – Мне плевать. Да и за десять лет никто не увидел. Эта территория с озером и куском леса принадлежит нашей семье. Она частная. Никто не имеет права сюда заявляться, и никто в семье, кроме Стеллы, не знает о ее существовании.

– Ты совсем не боишься, что тебя поймают?

– А ты боишься?

Первый раз за весь разговор она переводит на меня взгляд изумрудных глаз, и я хочу кинуться к ней навстречу, точно завороженный какой-то ведьмой мальчишка, расцеловать эту невероятную девушку и заставить ее сровнять этот проклятый дом с землей, ведь из-за него я могу потерять ту, кто стала смыслом моей жизни уже очень давно.

Я медленно подхожу к Еве, но не могу произнести ни слова, осторожно стираю большим пальцем голубую краску с ее щеки.

– Боюсь… – выговариваю я, поглаживая нежный подбородок. – Ужасно боюсь.

Мой взгляд прикован к ее губам.

– Почему? – Она заглядывает в глаза. – Ты скрываешь меня от следствия, рискуя карьерой и собственной свободой. Ради чего? Что ты от меня хочешь? Зачем помогаешь? Я монстр. Я убийца. Я и тебе шею сверну, если пожелаю, но тебя это не волнует.

Я провожу мизинцем по ее скуле. Ева удерживает мой взгляд, и я хочу поцеловать ее, но останавливаю себя, любуясь зелеными радужками, которые с первой встречи схватили меня за душу и проникли глубоко внутрь, запечатавшись в сердце.

Навсегда.

Ее дыхание обдувает нижнюю часть моего лица.

– Я не считаю тебя монстром. Ты становишься другой, когда тебе больно, как и все мы, но настоящая ты – здесь, сейчас, передо мной.

– Это не одно и то же.

– Они сломали тебя, заставили вновь и вновь проживать события прошлого, создали из твоей боли темную сущность, которая стала куклой в дурных руках, но никто не убьет в твоей душе настоящую Еву. Ты сможешь избавиться от своего проклятия. Я это знаю.

– И чем же я заслужила твое доверие? Чем заслужила это безумное покровительство? Я не понимаю. Ты столько лет искал меня, чтобы посадить, столько усилий приложил… и теперь хочешь помочь?

– Я искал «Затмение»… и тебя, да, но не для того, чтобы посадить. Я верил, что ты жива.

– Что? – Она издает истеричный смешок. – Почему? Тебя так впечатлила история о моем самоубийстве? Ты настолько гениален, что сразу понял, что суицид был фальшивым? Что ж, тогда браво, Виктор.