РоманыИстория Деборы Самсонстр 296
Светлый фон
Он нашел женщину, на которую ему приятно смотреть, такую, которой приятно смотреть на него. Их дети тоже давно выросли: они свободные люди, рожденные от свободных родителей, но рабство по-прежнему существует, даже спустя столько лет после войны. Рабство все еще не отменено, и женщинам по-прежнему надлежит знать свое место и не стараться что-то изменить. Быть может, причина – в том, что мы ценность, как когда-то сказал Джон, но одно дело быть ценимой, и совсем другое – быть ценностью: первое – искреннее чувство, а второе – собственничество. Но люди не собственность.

Я попросила назначить мне солдатскую пенсию и отправила в Конгресс десятки писем, требуя, чтобы меня признали солдатом. Джон говорит, что я это заслужила, так же как и все остальные, и потому должна получать эту пенсию, но, хотя меня поддержали Пол Ревир, ставший мне дорогим другом, и президент Джон Куинси Адамс, Конгресс уступил мне лишь в 1818 году, и я наконец получила свои деньги. Пол Ревир лично привез их мне, а в газетах написали, что когда-то я выпивала с мужчинами в тавернах, и давнишний казус, имевший место в таверне Спроута в Мидлборо, снова всплыл на поверхность.

Я попросила назначить мне солдатскую пенсию и отправила в Конгресс десятки писем, требуя, чтобы меня признали солдатом. Джон говорит, что я это заслужила, так же как и все остальные, и потому должна получать эту пенсию, но, хотя меня поддержали Пол Ревир, ставший мне дорогим другом, и президент Джон Куинси Адамс, Конгресс уступил мне лишь в 1818 году, и я наконец получила свои деньги. Пол Ревир лично привез их мне, а в газетах написали, что когда-то я выпивала с мужчинами в тавернах, и давнишний казус, имевший место в таверне Спроута в Мидлборо, снова всплыл на поверхность.

Я заставила Джона пообещать, что, если я уйду первой, он потребует назначить ему пенсию как супругу солдата. Я записала его обещание и вынудила подписаться: «Генерал-майор Джон Патерсон». Он больше не спорит со мной – не на подобные темы, – но, когда я позволяю себе слишком многое, называет меня рядовым Шертлиффом и напоминает, что по званию он выше меня. А потом улыбается своей таинственной улыбкой, той, от которой у меня перехватывает дыхание, и мы вспоминаем, что было, когда я перестала быть Шертлиффом, а он стал моим возлюбленным Джоном.

Я заставила Джона пообещать, что, если я уйду первой, он потребует назначить ему пенсию как супругу солдата. Я записала его обещание и вынудила подписаться: «Генерал-майор Джон Патерсон». Он больше не спорит со мной – не на подобные темы, – но, когда я позволяю себе слишком многое, называет меня рядовым Шертлиффом и напоминает, что по званию он выше меня. А потом улыбается своей таинственной улыбкой, той, от которой у меня перехватывает дыхание, и мы вспоминаем, что было, когда я перестала быть Шертлиффом, а он стал моим возлюбленным Джоном.