Собравшись у старого стола, вокруг которого теперь стояли пустые стулья, за простой трапезой, мы обсуждали былые годы, повторяли дорогие нам имена, вспоминали любимые лица и воздавали должное ушедшим. Джейкоб после войны вернулся домой и женился на Маргарет, которая терпеливо ждала его, но они переселились на запад, в Огайо, где Джейкобу посулили землю, когда он дослужился до лейтенанта.

Бенджамин так и не женился и теперь управлял фермой Томасов вместе с Фрэнсисом и Дэниелом – те обзавелись семьями и жили неподалеку. Я хотела повидать и их, но мне показалось, что они намеренно не пришли со мной встретиться. Близость, подобная той, что была у нас с братьями, – сложное дело, и я простила их, хотя мне и сделалось грустно.

Перед нашим отъездом Бенджамин вынес из дома деревянный ящичек, с которым, как мне показалось, ему трудно было расстаться. Он подержал его в руках, прикусив нижнюю губу, а потом отдал мне:

– Это твое. Все, что ты оставила. Я прочитал все письма к Элизабет, которые ты записала в дневнике. Много раз. – Его лицо зарозовело неловким румянцем, но он не отвел взгляда, пока не договорил. – Они чудесные. Тебе бы их в книгу собрать.

Джон, как всегда внимательный и все подмечающий, извинился и, пока мы прощались, ушел убрать ящик в повозку и присмотреть за лошадьми. Миссис Томас обняла меня и взяла обещание, что я буду писать ей.

Я пообещала и попросила прощения за годы молчания.

– Вы были мне матерью. Вы любили меня. А я ушла, не сказав, что тоже люблю вас. Вы сможете простить меня, миссис Томас?

Она обхватила ладонями мое лицо и, обливаясь слезами, дрожащими губами проговорила:

– Я так тобой горжусь. Всегда гордилась. И прошу, навсегда оставайся Деборой Самсон. Никогда больше не прячь ее. Мир должен узнать о тебе.

Когда мы отъезжали от фермы и повозка тряслась по дороге, по которой я бегала тысячи раз, Джон с грустной улыбкой взглянул на меня:

– Они все были влюблены в вас, Самсон?

– Кто? – спросила я, захваченная воспоминаниями, оставаясь во власти призраков прошлого. Холм Мэйфлауэр манил меня, плакучие ивы рыдали.

– Эти десятеро братьев – они все были в вас влюблены?

Я цокнула языком и помотала головой: я давно привыкла к его подтруниваниям.

– Джейкоб женился на Маргарет.

– Да. Весьма прагматично. Но вот бедняга Бенджамин Томас до сих пор стоит посреди дороги.

Я обернулась и увидела, что так и есть. Я помахала, и Бенджамин поднял руку в знак того, что видит меня, хотя он почти растаял вдали.

– Тот день, когда вы здесь появились… наверняка это было нечто, – задумчиво проговорил Джон. – Мне их почти что жаль.