РоманыИстория Деборы Самсонстр 295
Светлый фон
Прошло двадцать пять лет с моего первого лекционного турне, и теперь я лишь изредка получаю приглашения прочитать лекцию. Для меня большая честь, что люди по-прежнему хотят со мной познакомиться; их всегда удивляет, как я выгляжу и как говорю. Обычно они заявляют: «Наверное, тогда вы были совершенно другой» или «Мы думали, вы гораздо выше». Последнее меня удивляет, потому что я до сих пор довольно высока. Если верить генералу, их изумляет как раз тот факт, что я женщина. «Они не ждут, что вы окажетесь миловидной, что вы умны и хорошо говорите, – объясняет он. – Они ожидают увидеть Самсона, но вы Дебора». Мне нравится думать, что я и тот и другая.

Кто-то вообще не верит, что я служила в армии. Меня называют лгуньей; с тех пор, как я начала рассказывать свою историю, обо мне ходят разные не самые пристойные слухи. Но Джон знает правду, я тоже знаю ее, и мы вместе по-прежнему лелеем надежду на будущее.

Кто-то вообще не верит, что я служила в армии. Меня называют лгуньей; с тех пор, как я начала рассказывать свою историю, обо мне ходят разные не самые пристойные слухи. Но Джон знает правду, я тоже знаю ее, и мы вместе по-прежнему лелеем надежду на будущее.

Агриппа Халл тоже знает правду, а еще любит напомнить, что перемены происходят медленно, но уж если перемена произошла, она никуда не денется. Он так и остался в Стокбридже. В наших краях он известен не меньше меня, а даже, пожалуй, и больше, хотя о нем никто никогда не говорит ничего дурного. В теплые дни люди по-прежнему собираются вокруг него, а он сидит на лужайке и рассказывает о войне.

Агриппа Халл тоже знает правду, а еще любит напомнить, что перемены происходят медленно, но уж если перемена произошла, она никуда не денется. Он так и остался в Стокбридже. В наших краях он известен не меньше меня, а даже, пожалуй, и больше, хотя о нем никто никогда не говорит ничего дурного. В теплые дни люди по-прежнему собираются вокруг него, а он сидит на лужайке и рассказывает о войне.

Он нашел женщину, на которую ему приятно смотреть, такую, которой приятно смотреть на него. Их дети тоже давно выросли: они свободные люди, рожденные от свободных родителей, но рабство по-прежнему существует, даже спустя столько лет после войны. Рабство все еще не отменено, и женщинам по-прежнему надлежит знать свое место и не стараться что-то изменить. Быть может, причина – в том, что мы ценность, как когда-то сказал Джон, но одно дело быть ценимой, и совсем другое – быть ценностью: первое – искреннее чувство, а второе – собственничество. Но люди не собственность.