– Тебе нужно возвращаться во дворец? – испуганно спросила Жолань, схватив меня за край платья.

Я покачала головой:

– Мне лишь нужно отойти в уборную. Я скоро вернусь.

Жолань кивнула и разжала пальцы.

Быстрым шагом покинув комнату, я отловила одного из слуг и, хорошенько расспросив, узнала, что восьмой господин находится у себя в кабинете, поле чего сразу же помчалась туда. Стоящий у дверей евнух при виде меня тут же громко рассыпался в приветствиях. Не обратив на него никакого внимания, я тотчас вошла внутрь.

Сидящий за столом восьмой господин, увидев меня, тут же испуганно вскочил, побледнев как смерть. Находившиеся в кабинете десятый и четырнадцатый тоже поднялись с мест и вытаращились на меня. Подойдя ближе, я упала перед восьмым господином на колени и трижды коснулась лбом пола. Его лицо смягчилось, он склонился, избегая принимать мой поклон, и спросил:

– В чем, собственно, дело?

Я подняла голову и, взглянув ему в глаза, произнесла:

– Умоляю господина дать моей сестре развод.

В кабинете повисла мертвая тишина. Прошло немало времени, прежде чем на лице восьмого господина отразилось страдание и он, горько рассмеявшись, вновь опустился на стул, с улыбкой поинтересовавшись:

– Таково желание Жолань?

– Чтобы лишить ее титула супруги циньвана, требуется императорский указ, – встрял четырнадцатый. – Думаешь, достаточно просто сказать: «Мы разводимся»?

– Я обязательно попрошу Его Величество, – произнесла я, на коленях подползая к ногам восьмого. – Но сейчас, чтобы войти во дворец или покинуть его, требуется много времени. Я лишь прошу господина обещать мне.

Он откинулся на спинку стула и, прикрыв глаза, снова засмеялся, не давая мне ответа.

– Сестра и так всю жизнь промаялась в этом поместье. Теперь она боится, что даже после смерти, став духом, не будет свободна, – продолжала упрашивать я. – Ты всегда знал, что она любила вовсе не тебя. Два любящих сердца были разлучены больше двадцати лет. Прошу, дай ей свободу, позволь со спокойствием в душе отправиться к своему возлюбленному!

Мои слова заставили восьмого господина побледнеть еще сильнее. Десятый с четырнадцатым, оторопев, переводили изумленные взгляды с него на меня и обратно.

– Жоси, поднимись, и мы спокойно это обсудим, – наконец произнес десятый господин, помогая мне встать с пола. – Развод циньвана и брата императора со своей супругой – дело нешуточное. Здесь требуется дозволение Его Величества, иначе это будет считаться преступлением.

Снаружи вдруг донесся переливчатый смех, и в кабинет, подняв занавеску, вошла восьмая госпожа.