С того момента, как четырнадцатый господин вошел в комнату, он непрерывно смотрел на меня в полном молчании, я же старательно избегала его взгляда.

– У тебя все хорошо? – наконец спросил он.

Я молча кивнула.

– Ну и почему ты продолжаешь слепо следовать за ним? – продолжал четырнадцатый. – Если бы он хотел быть с тобой, он дал бы тебе титул, не хотел бы – отпустил бы прочь из дворца. Кто ты сейчас для него? Скажешь, что придворная дама? Однако я слышал, что сам Гао Уюн докладывается тебе, почтительно опуская голову, и многие братья старины четвертого тоже держатся подобострастно в твоем присутствии, считая тебя госпожой. Да какая ты, ко всем демонам, госпожа?

Я потупилась, в молчании разглядывая стоящие на столе блюда.

– Никогда не пойму, что творится у тебя в голове, – с тяжелым вздохом проговорил четырнадцатый. – Ты совсем не стремишься к самой желанной для всех женщин доле.

– Четырнадцатый брат, прекрати, – остановил его десятый. – Или тебе кажется, что она недостаточно страдает?

С этими словами он положил мне в тарелку пару кусков:

– Вот, сперва поешь.

Я проглотила кусочек, но еда показалась мне совершенно безвкусной и встала комом в горле, поэтому я почти сразу отложила палочки.

– В прошлом месяце девятого брата отправили стоять гарнизоном в Синин[71], послезавтра десятый брат уезжает в Монголию, – вновь заговорил четырнадцатый. – Думаю, я следующий. Даже не знаю, куда он отправит меня, чтобы наконец успокоиться. Жоси, ты хочешь покинуть дворец?

Я, не поднимая глаз, хранила молчание.

– Дело всегда было не в том, чего она хотела или не хотела, – ответил ему десятый. – По крайней мере, имели значение не только ее желания, но и наши. А разве сейчас она хоть капельку свободна в своих желаниях и действиях?

Четырнадцатый господин наклонился ко мне и приблизил свое лицо к моему. Пристально глядя на меня, он спросил:

– Жоси, глубоко в душе ты все-таки хочешь этого или нет?

Я нахмурилась и долго молчала. Затем ответила:

– Не знаю. Порой мне хочется уехать, а иногда я не могу найти в себе сил расстаться с этим местом.

Он выпрямился и, рассмеявшись, заявил:

– Ты не можешь расстаться с ним.

Мое сердце сжала невыразимая горечь. Четырнадцатый господин одной фразой выразил все, что я чувствовала.