С моей же семьей произошло прямо противоположное. Отца и младших братьев с уже ставшего родным северо-запада перевели в совершенно незнакомые им юго-западные земли, дав вместо военных постов гражданские чиновничьи должности, и там они кое-как жили, почти ничем не занимаясь и едва сводя концы с концами.

В первый же день, когда Иньчжэнь перевернул табличку с именем супруги Нянь, я сразу переехала к Юйтань. Видя, что Иньчжэнь никак на это не отреагировал, окончательно поселилась в своей старой комнате. Юйтань помогла мне прибраться, и я, после уборки оглядев комнату, тут же расплакалась. Вот уж действительно, вещи остались прежними, но не люди.

– Сестрица, это я виновата, – поспешно извинилась Юйтань. – Я думала, что сестрице будет удобнее, если расставлю все так, как было. Оказалось же, что только расстроила тебя. Я тотчас все переставлю!

– Нет, не надо, – покачала головой я. – Мне очень нравится.

Юйтань тихонько присела рядом и долго сидела так, прежде чем вновь заговорила:

– Я очень надеюсь, что нам доведется провести остаток своих дней, живя так же спокойно и безмятежно. Когда мы состаримся, станем сидеть под османтусом и греться на солнышке.

Я прожила в нашем старом доме больше десяти дней, и за это время Юйтань несколько раз пыталась завести разговор об императоре, но я всегда меняла тему. Видя, что мне не хочется ничего о нем знать, Юйтань понятливо перестала поднимать ее.

Юйтань нужно было ходить на службу, у Чэнхуань были занятия, поэтому большую часть времени я проводила в одиночестве.

В последнее время погода стояла очень сухая и в меру солнечная, и мои боли в коленях постепенно стихли. Соскучившись по ходьбе, я часто выбиралась гулять одна, а как только уставала, тут же находила какое-нибудь местечко, где сидела, греясь на солнышке.

– Будто ленивая кошка – такая же довольная, – с улыбкой сказал тринадцатый господин, невесть откуда взявшийся рядом.

Открыв глаза, я взглянула на него и слабо улыбнулась в ответ. Приподняв полы халата, он опустился возле меня и добавил, вытягивая поясницу:

– Вот и мне удалось выкроить минутку.

Я снова улыбнулась и закрыла глаза.

Прошло немало времени, прежде чем я вдруг услышала громкий вздох тринадцатого.

– Неужели тринадцатого господина тревожит то, что он попал в немилость? – поддразнила я, глядя на его унылое лицо.

– Ты тоже слушаешь эти бредни? – нахмурился он.

– Может, я и не хочу, но об этом говорят так много, что слова волей-неволей залетают в уши, – улыбнулась я. – И приходится слушать, даже если нет никакого желания.

Разве найдется сейчас хоть кто-то во дворце и за его пределами, кто бы не обсуждал этих Нянь, ставших самыми важными шишками?