– Тогда тебе точно не надо больше плакать! Если будешь плакать, братик тоже заплачет.

Я отвернулась, с трудом сдерживая слезы.

– Барышня хочет еще немного полежать и отдохнуть? – торопливо спросила Цяохуэй. Я в ответ покачала головой.

– Тогда поднимайтесь, – улыбнулась Цяохуэй. – Лежать целыми днями тоже плохо. Давненько я не прислуживала барышне! Пусть сегодня она позволит своей верной служанке помочь ей умыться.

Услышав это, Чэнхуань поспешно спрыгнула с кровати, и Цяохуэй помогла мне встать.

Они обе сидели рядом, пока я с неохотой ела кашу с побегами бамбука. Я съела меньше половины чашки, и недовольная Цяохуэй принялась брюзжать:

– Ладно, что вы морите голодом себя, но как можно не давать наесться будущему ребенку?

Мэйсян же и этого было достаточно, чтобы светиться от счастья, и она, радостно собрав посуду, удалилась.

Благодаря неустанной заботе Цяохуэй мое физическое состояние значительно улучшилось, хотя моральное все еще оставляло желать лучшего. Чэнхуань с улыбкой предложила мне послушать мелодию, которую недавно выучила. Нелегко было заставить ее спокойно учиться игре на чжэне, к тому же она предложила это, чтобы порадовать меня, и я, не желая расстраивать ее, кивнула и согласилась. Чэнхуань тут же потянула меня в учебную комнату, где, заложив руки за спину, уже стоял у окна задумчивый тринадцатый господин. На лице его была написана глубокая тоска, а в блеклой улыбке, едва заметной по приподнятым уголкам губ, чувствовалась усталость. Хотя он стоял на самом светлом месте комнаты, от его фигуры веяло невыразимым холодом одиночества, будто солнечные лучи, падая на него, огибали его тело.

Тринадцатый обернулся на звук наших шагов. Следы тоски и усталости мгновенно исчезли с его лица, и он вновь превратился в солидного и серьезного циньвана И.

– Вы давно пришли? – с теплой улыбкой поинтересовался он.

– Только что, – ответила я и опустилась на ближайший стул.

Тринадцатый господин сел рядом, внимательно оглядел меня и спросил:

– Как твое здоровье? Хорошо?

Я кивнула.

– Здоровье важнее всего, – проговорил он после недолгого молчания.

Я выдавила улыбку и перевела взгляд на Чэнхуань. Та как раз занималась тем, что пыталась надеть на палец футляр-медиатор, но никак не могла подвязать его как следует.

– Иди сюда, – позвала я.

Она тут же радостно подбежала ко мне с футляром в руке. Когда я старательно закрепила его у нее на пальце, девочка, улыбаясь, вернулась к чжэну. Тринадцатый засмеялся: